Календарь | ||
|
В этот день
|
21 мая
Виктор Муйжель. Примирение Василия Темного с Шемякой. Начало 20 века.
1436 год. 21 мая в Москве был ослеплен князь Василий Косой, сын Юрия Галицкого. Это произошло после того, как войска Косого были разбиты Василием II в битве под Скорятиным.Ослепивший двоюродного брата Василий II спустя 10 лет сам будет взят в плен братом Василия Косого Дмитрием Шемякой и подвергнут ослеплению, после чего получит прозвище Василий Темный.«Юрий, снова объявив себя Великим Князем, договорными грамотами утвердил союз с племянниками своими, Иоанном и Михаилом Андреевичами, Владетелями Можайска, Белаозера, Калуги, и с Князем Иоанном Федоровичем Рязанским, требуя, чтобы они не имели никакого сношения с изгнанником Василием. Достойно замечания, что сии грамоты начинаются словами: Божиею милостию, которые прежде не употреблялись в Государственных постановлениях... В грамоте Рязанской сказано, что Тула принадлежит Иоанну и что он не должен принимать к себе Мещерских Князей в случае их неверности или бегства: сии Князья, подданные Государя Московского, происходили, как вероятно, от Александра Уковича, у коего Димитрий Донской купил Мещеру. - Юрию было около шестидесяти лет от рождения: не имея ни ума проницательного, ни души твердой, он любил власть единственно по тщеславию и без сомнения не возвысил бы Великокняжеского сана в народном уважении, если бы и мог удержаться на престоле Московском. Но Юрий внезапно скончался [6 июня 1434 г.], оставив духовную, писанную, кажется, еще задолго до его смерти: деля между сыновьями только свои наследственные города, он велит им платить Великому Князю с Галича и Звенигорода 1026 рублей в счет Ординской семитысячной дани: следственно, или Василий тогда еще не был изгнан, или Юрий мыслил возвратить ему Великое Княжение (что менее вероятно). Сын Юриев, Косой, немедленно принял на себя имя Государя Московского и дал знать о том своим братьям; они же, не любя и презирая его, ответствовали: "Когда Бог не захотел видеть отца нашего на престоле Великокняжеском, то мы не хотим видеть на оном и тебя"; примирились с Василием и выгнали Косого из столицы. В знак благодарности Великий Князь, возвратясь на Московский престол, отдал Шемяке Углич со Ржевом, наследственную область умершего дяди их, Константина Димитриевича, а Красному Бежецкий Верх, удержав за собою Звенигород, Удел Косого, и Вятку. Мы имеем их договорную грамоту, наполненную дружескими с обеих сторон уверениями. Шемяка, следуя обыкновению, именует в оной Василия старейшим братом, отдает себя в его покровительство, обязывается служить ему на войне и платить часть Ханской дани, с условием, чтобы Великий Князь один сносился с Ордою, не допуская Удельных Владетелей ни до каких хлопот. Сие дружество между Князьями равно малодушными и жестокосердыми не могло быть истинным. Мы уже видели характер Шемяки, который не устыдился обагрить собственных рук кровию Вельможи Морозова: увидим и Василиев в деле гнусном, достойном Азиатского варвара. Но брат Шемякин, Косой, еще превосходил их в свирепости: имея товарища в бегстве своем, какого-то Князя Романа, он велел отрубить ему руку и ногу за то, что сей несчастный хотел тайно оставить его! Напрасно искав заступников в Новегороде, ограбив берега Мсты, Бежецкую и Двинскую область, Косой с толпами бродяг вступил в северные пределы Великого Княжения; разбитый близ Ярославля, ушел в Вологду, пленил там чиновников Московских и с новым войском явился на берегах Костромы, где Великий Князь заключил с ним мир, отдав ему город Дмитров. Они не долго жили в согласии: чрез несколько месяцев Косой выехал из Дмитрова в Галич, призвал Вятчан и, взяв Устюг на договор, вероломно убил Василиева Наместника, Князя оболенского, вместе со многими жителями. В сие время Шемяка приехал в Москву звать Великого Князя на свадьбу, помолвив жениться на дочери Димитрия Заозерского: злобясь на его брата, Василий оковал Шемяку цепями И сослал в Коломну. Действие столь противное чести не могло быть оправдано подозрением в тайных враждебных умыслах сего Юриева сына, еще не доказанных и весьма сомнительных. Наконец в Ростовской области встретились неприятели: Косой предводительствовал Вятчанами и дружиною Шемяки; с Василием находились меньший брат Юрьевичей, Димитрий Красный, Иоанн Можайский и Князь Иоанн Баба, один из Друцких Владетелей, пришедший к нему с полком Литовских копейщиков. Готовились к битве; но Косой, считая обман дозволенною хитростию, требовал перемирия. Неосторожный Василий заключил оное и распустил воинов для собрания съестных припасов. Вдруг сделалась тревога: полки Вятские во всю прыть устремились к Московскому стану в надежде пленить Великого Князя, оставленного ратниками. Тут Василий оказал смелую решительность: уведомленный о быстром движении неприятеля, схватил трубу воинскую и, подав голос своим, не тронулся с места. В несколько минут стан наполнился людьми: неприятель вместо оплошности, вместо изумления увидел пред собою блеск оружия и стройные ряды воинов, которые одним ударом смяли его, погнали, рассеяли. Несчастный Юрьевич, готовив плен Василию, сам попался к нему в руки: Воевода Борис Тоболин и Князь Иоанн Баба настигли Косого в постыдном бегстве. Совершилось злодейство, о коем не слыхали в России со второго-надесять века: Василий дал повеление ослепить сего брата двоюродного. Чтобы успокоить совесть, он возвратил Шемяке свободу и города Удельные. В договорной грамоте, тогда написанной, Шемяка именует старшего брата недругом Великого Князя, обязываясь выдать все его имение, в особенности святые иконы и кресты, еще отцом их из Москвы увезенные; отказывается от Звенигорода, предоставляя себе полюбовно разделить с меньшим братом, Димитрием Красным, другие области наследственные и данные ему Великим Князем в Угличе и Ржеве. Несчастный слепец жил после того 12 лет, в уединении, как бы забвенный всеми и самыми единокровными братьями. Великий Князь будет наказан за свою жестокость, лишенный права жаловаться на подобного ему варвара».
Цитируется по: Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Эксмо, 2006. с.421  Василий II Темный. Из царского титулярника 17 века По возвращении в Москву Василий II послал за Дмитрием Шемякой в Коломну «и пожаловал его». Одной из причин поражения Василия Юрьевича была его нерасчетливая уверенность в обеспеченности успеха. Когда он с конным войском переправился через Волгу и пошел на Нерехту, то главную свою ударную силу — 400 вятчан — отпустил от себя вверх по Волге к Ярославлю (центр сопротивления союзников Василия II). Ожидая, что во главе этой судовой рати будет сам Василий Косой, Василий II направил под Ярославль 7-тысячное войско во главе с ярославским князем Александром Федоровичем Брюхатым. Получив весть, что под Ярославлем на устье реки Туношны (в 15 верстах от города) стоит какая-то судовая рать, вятчане поспешили на помощь к Василию Косому. Соединиться с его силами они так и не успели. Им удалось только захватить князя Александра, которого они и препроводили на Вятку. Но в целом битва на Черехе привела к разгрому сил, боровшихся против коалиции князей во главе с Василием II. Умер Василий Косой в 1447/48 г. Это был человек авантюрного склада. Несомненно обладавший задатками крупного полководца, он переоценил свои силы и ухитрился растерять своих надежных союзников. Его гибель в междукняжеской борьбе за власть была естественным следствием этого».
Цитируется по: Зимин А.А. Витязь на распутье: феодальная война в России XV в. М.: Мысль, 1991 г. С.75-77
История в лицахЛетопись по Типографскому списку: В лѣто 6943 бысть бой великому князю Василью съ княземъ Васильемъ Юрьевичемъ, генваря 6, на Крещение, межи Кузминьскымъ и Великымъ селомъ. И поможе Богъ великому князю Василью Васильевичю, а князь Василей бѣжаша в Кашинъ мимо Ростовъ. Князь же великый возвратився самъ к Москвѣ, а за нимъ посла на Вологду воеводъ своихъ со всѣми людми, мнѣвъ его тамо бѣжавша. Ко князю же Василию Юрьевичю в Кашинъ присла князь великий Борисъ Александровичь Тферской кони и порты и доспѣхъ, и собрася к нему дружины его 300 человѣкъ. И шедъ с ними безвѣстно на Вологду, воеводъ великово князя всѣхъ переимавъ и искова Феодора Михайловичя Челядню и иныхъ, а людей всѣхъ переграби и Вологду пограби и поиде в Новогородское. Князь же Дмитрей Заозерскый не хотѣ его пропустити и собрався срѣте его, князь же Василей, бивъ его и матерь его и сестру его плѣни и имѣние его все взявъ, поиде в Заволочие; много же людей Заозерянъ на томъ бою избьено бысть. В лѣто 6944 , маиа 14, бысть бой великому князю Василью Васильевичю съ княземъ Васильемъ Юрьевичемъ в Ростовскомъ Нализѣ. И поможе Богъ великому князю: и поимаша князя Василья Юрьевичя и приведе на Москву, и повелѣ князь великый слѣпити его. И слѣпиша его Цитируется по: Летопись по Типографскому списку. ПСРЛ, том 24. Мир в это время
Санта-Мария-дель-Фьоре.
Фотография Джованни Дал’Орто, вторая половина 19 века. «Вазари сообщает, что Брунеллески, продав свой участок земли, вместе с Донателло уехал из Флоренции в Рим. «Там, увидев величину зданий и совершенство постройки храмов, он был так поражен, что казался безумным». Начав измерять детали и чертить планы этих зданий, оба они «не жалели ни времени, ни расходов и не пропускали ни одного места как в Риме, так и вне его — в Кампании... Й Филиппо, будучи освобожден от домашних забот, так погрузился в свои занятия, что не заботился ни о еде, ни о сне, его интересовала только архитектура, причем архитектура прошлого, то есть древние и прекрасные законы ее, а не немецкие, варварские, которые были в большом ходу в его время... Он все время записывал и зарисовывал данные об античных памятниках и затем постоянно изучал эти записи. Если случайно они находили под землей обломки капителей, колонн, карнизов или фундаментов, они организовывали работы и выкапывали их, чтобы изучить надлежащим образом. Из-за того по Риму о них прошла молва, и когда они появлялись на улицах, одетые во что попало, им кричали: „Кладоискатели!" — так как народ думал, что они занимаются колдовством для нахождения кладов».  Купол Санта Мария дель Фьоре в разрезе Вот яркий пример прорвавшейся страсти в поисках художественного совершенства, о которой писал наш соотечественник великий физиолог Иван Петрович Павлов в своей хвале людям, добившимся этого совершенства в эпоху Возрождения. Вазари добавляет, что Брунеллески «...имел два величайших замысла: первый — вернуть на свет божий хорошую архитектуру, второй — найти, если это ему удастся, способ возвести купол Санта Мария дель Фьоре во Флоренции. Дело в том, что в средневековой Европе совершенно не умели возводить большие купола, поэтому итальянцы той поры взирали на древнеримский Пантеон с восхищением и завистью. И вот как оценивал тот же Вазари воздвигнутый Брунеллески купол флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре: «Можно определенно утверждать, что древние не достигали в своих постройках такой высоты и не решались на такой риск, который бы заставил их соперничать с самим небом, как с ним, кажется, действительно соперничает флорентийский купол, ибо он так высок, что горы, окружающие Флоренцию кажутся равными ему. И действительно, можно подумать, что само небо завидует ему, ибо постоянно и часто целыми днями поражает его молниями». А Леон Баттиста Альберти писал, что этот купол «вздымается к небесам», «осеняет все тосканские народы».  Филиппо Брунеллески. Неизвестный художник, вторая половина 15 века. Из собрания Лувра
Горделивая мощь Ренессанса! То было достижение особое. Флорентийский купол не был повторением ни купола Пантеона, ни купола константинопольской св. Софии, радующих нас не высотой, даже не величавостью облика, а прежде всего тем простором, которые они создают в храмовом интерьере. Как отличны, например, восторги Вазари или Альберти от восторгов византийцев перед куполом св. Софии, которым казалось, «что он покоится не на камнях, а спущен на золотой цепи с высоты неба». Купол Брунеллески врезывается в небо всей своей стройной громадой, знаменуя для современников не милость неба к городу, а торжество человеческой воли, торжество города, гордой Флорентийской республики. Не «спускаясь на собор с небес», но органически вырастая из него, он был воздвигнут как знак победы и власти, чтобы (и впрямь, чудится нам) увлечь под свою сень города и народы. Да, то было нечто новое, невиданное, знаменующее торжество нового искусства. Без этого купола, воздвигнутого над средневековым собором на заре Ренессанса, были бы немыслимы те купола, что, вслед за микеланджеловским (над римским собором св. Петра) увенчали в последующие века соборы чуть ли не всей Европы. Сооружение купола Санта Мария дель Фьоре было делом исключительно трудным, многим казавшимся неосуществимым. Брунеллески проработал над ним восемнадцать лет (купол был закончен в 1436 г.). Ведь перекрыть надлежало огромный проем, а так как никакими готовыми расчетами Брунеллески не располагал, ему пришлось проверить устойчивость конструкции на небольшой модели. Не зря Брунеллески с таким энтузиазмом изучал обломки античных зданий. Это позволило ему по-новому использовать достижения готики: ренессансная четкость членений придает могучую плавность общей устремленности ввысь знаменитого купола, строгой гармоничностью своих архитектурных форм уже издали определяющего облик Флоренции».
Цитируется по: Любимов Л. Д. Искусство Западной Европы. Средние века. Возрождение в Италии. М.: Просвещение, 1976 г.
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях 
|
