Календарь | ||
|
В этот день
|
20 октября
И.К. Айвазовский. 1846 год. Морское сражение при Наварине
1827 год. 20 октября (8 октября ст.ст.) в Наваринской бухте состоялось морское сражение между Турцией и объединенным флотом России, Англии и Франции. Бой закончился победой союзников, что оказало большое влияние на ход русско-турецкой войны 1828—1829 гг.
План сражения в Наваринской бухте, 1827 год
«В Лондоне 24 июня 1827 года между Россией, Великобританией и Францией был подписан совместный договор, согласно которому стороны обязывались оказывать помощь грекам в их борьбе против турецкого гнета. (В 1821–1829 гг. в Греции шла национально-освободительная революция.) Незадолго до подписания договора, 10 июня, эскадра Балтийского флота под командованием адмирала Д. Н. Сенявина в составе 9 линейных кораблей, 7 фрегатов, корвета и 4 вспомогательных судов вышла из Кронштадта. Ее путь лежал в Англию. 8 августа 4 линейных корабля, 4 фрегата, корвет и 2 брига под командованием контр-адмирала Л. П. Гейдена продолжили плавание в Средиземное море. Остальные корабли возвратились на Балтику. К началу октября объединенная англо-франко-русская эскадра под командованием английского вице-адмирала сэра Эдуарда Кодрингтона блокировала турецко-египетский флот Ибрагим-паши в Наваринской бухте (юго-западное побережье п-ова Пелопоннес). Как старшему в чине русский и французский контр-адмиралы граф Л. П. Гейден и шевалье де А. Г. Риньи подчинились англичанину. Долгие годы Кодрингтон служил под командованием знаменитого адмирала Г. Нельсона. В Трафальгарском сражении он командовал 64-пушечным кораблем «Орион». В Великобритании его считали прозорливым политиком и хорошим флотоводцем. Испокон веков Англия являлась трудным союзником для тех, кто объединялся с ней в совместной борьбе против общего врага. Она неизменно старалась переложить на своих компаньонов всю тяжесть борьбы, максимально сберегая собственные силы. Великобритания всегда стремилась верховодить, обеспечивая прежде всего свои интересы и игнорируя интересы союзников. При этом англичане старались воздействовать на них таким образом, чтобы лишить их самостоятельности. Наварин, пожалуй, единственное исключение из этого правила. 5 октября трое адмиралов, собравшись на английском флагманском корабле «Азия», написали письмо-ультиматум Ибрагим-паше, в котором требовали от турок прекратить насилие над греками. Парламентером выступил английский подполковник Крадком. Ответа союзники не получили. Утром 8 октября главнокомандующий союзным флотом отдал приказ войти в Наваринскую бухту, дав четкую и конкретную задачу каждому отряду. При этом подчеркивалось: «Ни одна пушка не должна выстрелить без сигнала, разве только турки откроют огонь, тогда те корабли должны быть истреблены немедленно. В случае же сражения советую привести себе на память слова Нельсона: «Чем ближе к неприятелю, тем лучше». Однако Кодрингтон твердо надеялся, что турки уступят, и дело закончится простой демонстрацией силы. Русская эскадра состояла из 74-пушечных линейных кораблей «Азов», «Иезекииль» и «Александр Невский», 84-пушечного корабля «Гангут», фрегатов «Константин», «Проворный», «Кастор» и «Елена». Всего на русских кораблях и фрегатах было 466 орудий. В состав английской эскадры входили 100-пушечные линейные корабли «Азия», «Генуя» и «Альбион», фрегаты «Глазго», «Комбриэн», «Дартмут» и несколько мелких судов. Всего англичане имели 472 пушки. Французская эскадра состояла из 74-пушечных линейных кораблей «Сципион», «Тридент» и «Брсславль», фрегатов «Сирена» и «Армида» и двух мелких судов. Всего на французской эскадре было 362 пушки. Турецко-египетский флот стоял в бухте в строю сжатого полумесяца, рога которого простирались от Наваринской крепости до батарей острова Сфактерия. Линейные корабли (3 единицы) и фрегаты (23 единицы) составляли первую линию. Корветы и бриги (57 единиц) находились во второй и третьей линиях. Пятьдесят транспортов и купеческих судов стояли на якорях под юго-восточным берегом Морей. Вход в бухту шириной около полмили простреливался батареями с Наваринской крепости и острова Сфактерия (165 тяжелых орудий). Оба фланга прикрывались брандерами. На возвышенности, с которой просматривалась вся Наваринская бухта, находилась ставка Ибрагим-паши. В целом позиция турецко-египетского флота была очень сильной. К недостаткам следует отнести скученность и, конечно, малое число линейных кораблей. Если считать количество стволов, то турецко-египетский флот имел на тысячу с лишним пушек больше. Но все же по мощи артиллерии превосходство оставалось за союзной эскадрой, причем значительное. Десять линейных кораблей союзников, вооруженных 36-фунтовыми пушками, были намного сильнее турецких фрегатов, вооруженных 24-фунтовыми пушками, и особенно корветов с их 18-фунтовой артиллерией. Стоявшие в третьей линии и тем более у берега суда не могли стрелять из-за больших расстояний и опасения поразить свои корабли. 
Л.Д. Блинов. 1888 год. Наваринское сражение 8 октября 1827 года
8 октября в 11 часов подул легкий зюйд-вест, и союзники немедленно начали строиться в две колонны. В правую входили английская и французская эскадры под командованием вице-адмирала Кодрингтона. В левую входила российская эскадра контр-адмирала Гейдена и отряд мелких судов капитана Томаса Феллоуса. Итого в составе союзного флота было 10 линейных кораблей, 9 фрегатов, шлюп и 7 мелких судов, имевших в сумме 1308 пушек и 11 010 человек команды.
Турки кроме прочной позиции, крепости и батарей имели: 3 линейных корабля (86–, 84– и 76-пушечных, всего [161] 246 пушек и 2700 человек команды); пять двухпалубных 64-пушечных египетских фрегатов (320 пушек, 3250 человек); пятнадцать турецких 50– и 48-пушечных фрегатов (736 пушек, 9000 человек); три тунисских 36-пушечных фрегата и 20-пушечный бриг (128 пушек, 1125 человек); сорок два 24-пушечных корвета (1008 пушек, 10 500 человек); четырнадцать 20– и 18-пушечных бригов (252 пушки, 2100 человек). Всего на 83 военных суднах находилось 2690 пушек и 28 675 человек команды. Кроме того, турецко-египетский флот обладал 10 брандерами и 50 транспортными судами. Колонны союзников входили в бухту последовательно. Некоторые исследователи в разгар «холодной войны» (1948–1990 гг.) утверждали, что Кодрингтон сделал это умышленно, чтобы впоследствии поставить под удар русскую эскадру. Объяснение же намного проще: опытный флотоводец посчитал, что входить в тесную бухту двумя колоннами рискованно. Английский адмирал перед входом в гавань был встречен турецким офицером, который заявил, что якобы находящийся в отсутствии Ибрагим-паша не оставил приказаний касательно дозволения входа союзных эскадр в сей порт, а потому он требует, чтобы они, не заходя дальше, поворотили в море. На это заявление Кодрингтон ответил, что он пришел не получать, а отдавать приказания, и что он истребит весь их флот, если хотя бы один выстрел будет сделан по союзникам. В этот момент появилась надежда на мирный исход конфликта. Английские корабли спокойно, как на маневрах, входили в бухту и по диспозиции становились на шпринг. Капитану Феллоусу подчинялся отряд мелких судов, предназначавшихся для уничтожения брандеров, которыми прикрывались фланги неприятельского флота. Войдя в порт, он послал лейтенанта Фицроя на один из ближайших брандеров, чтобы отвести его подальше от союзной эскадры. Но турки, посчитав это нападением, открыли интенсивный ружейный огонь, убили посланного офицера и нескольких матросов. Тогда с ближайших фрегатов «Дартмут» и «Сирена» открыли ответный ружейный огонь. В ходе перестрелки с одного из египетских корветов сделали пушечный выстрел по фрегату «Сирена». Ядром у матроса оторвало обе ноги. Затем последовал другой выстрел со второго фрегата. А потом началась беспорядочная пальба из ружей и пушек турецкого флота. Через некоторое время к перестрелке подключились береговые батареи. Произошло это около 14 часов. Увидев это, англичане, стоявшие на шпрингах в готовности к сражению, не замедлили открыть меткий и сильный огонь с кораблей и фрегатов. В этот момент Гейден вводил свою эскадру в уже затянутый дымом порт, и едва «Азов» миновал укрепления, как турки открыли по нему огонь. Вице-адмиралу Кодрингтону в начале сражения пришлось иметь дело не только с двумя турецкими линейными кораблями, но и с судами второй и третьей линий. Его флагман «Азия», попав под мощный огонь, потерял бизань-мачту, с падением которой прекратили стрельбу некоторые кормовые пушки. Английский адмирал подвергался величайшей опасности. Но в этот момент в сражение вступил Гейден. Его корабль «Азов», покрытый густым удушливым дымом, осыпаемый картечью, ядрами и пулями, тем не менее быстро достиг своего места, стал от неприятеля на расстоянии пистолетного выстрела и убрал паруса в одну минуту. По воспоминаниям одного из участников боя: «Тогда положение англичан переменилось, противники их начали слабее и слабее действовать, и господин Кодрингтон, коему помог наш адмирал, сокруша тунисского капитан-бея, сокрушил и Могарема: корабль первого, пронесясь по линии, брошен был на мель, а второго сгорел, суда второй и третьей линии, бившие «Азию» с носу и кормы, — потоплены. Но зато «Азов» обратил на себя общее внимание врага, ярою злобою против него кипевшего, не только ядра, картечь, но даже обломки железа, гвозди и ножи, кои турки в бешенстве клали в пушки, сыпались на него с одного корабля, пяти двухдечных фрегатов, бивших его в корму и в нос, и многих судов второй и третьей линий. Корабль загорался, пробоины увеличивались, рангоут валился. Когда же приспели к местам своим «Гангут», «Иезекииль», «Александр Невский» и «Бреславль», когда полетели и их ядра на вражеские корабли, тогда «Азов» мало-помалу начал выходить из страшного ада, в коем он находился. 24 убитых, 67 раненых, избитый такелаж, паруса, а в особенности рангоут, и более 180 пробоин кроме 7 подводных доказывают истину сказанного». В 18.20 сражение прекратилось. К этому времени было уничтожено 60 судов противника, в том числе 3 линейных корабля, 9 фрегатов, 24 корвета, 14 бригов, 10 брандеров. Убитых и утонувших турок насчитывалось 8 тысяч человек. Ночью сгорели почти все оставшиеся суда. Союзники потерь в кораблях не имели. На русской эскадре погибли 2 офицера и 57 матросов, на английской — 6 офицеров и 73 матроса, а на французской — 41 матрос. На союзной эскадре ранения получили 25 офицеров и 562 матроса. Разгром турецкого флота содействовал национально-освободительной борьбе Греции и победе России в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов. Успехи линейного корабля «Азов» потрясли очевидцев этого боя. Он зажег и взорвал 2 турецких фрегата, корвет, 80-пушечный линейный корабль и фрегат тунисского адмирала Тахир-паши. Кроме того, «Азов» вместе с флагманским кораблем англичан потопил линейный корабль командующего египетским флотом Могарем-бея. Весь экипаж корабля показал образцы боевого мастерства, храбрости и отваги. Из офицеров особенно отличились лейтенанты П. С. Нахимов и И. П. Бутенев, мичман В. А. Корнилов, гардемарин В. И. Истомин. Командир «Азова» М. П. Лазарев за этот бой получил чин контр-адмирала и был награжден одновременно четырьмя орденами — русским, английским, французским и греческим. За мужество, храбрость и морское искусство экипажа линейному кораблю «Азову» — впервые в русской морской истории — было присвоено высшее боевое отличие — кормовой Георгиевский флаг. «Азов» стал первым гвардейским кораблем русского флота. «В честь достохвальных деяний начальников, мужества и храбрости нижних чинов», — говорилось в царском рескрипте. При этом предписывалось «поднимать Георгиевский флаг впредь на всех кораблях, носящих имя «Память Азова». Так родилась морская гвардия. Впрочем, все корабли союзников дрались отчаянно. В своем донесении Л. П. Гейден писал: «Три союзных флота соревновали один другому в храбрости. Никогда не видно было столь искреннего единодушия между разными нациями. Взаимная помощь доставлялась с неписаной деятельностью. При Наварине слава английского флота явилась в новом блеске, а на французской эскадре все явили редкие примеры мужества и неустрашимости». Русский император Николай I наградил Кодрингтона орденом Святого Георгия 2-й степени, а де Риньи — орденом Святого Александра Невского. Получили ордена и многие русские офицеры. Для нижних чинов на каждый корабль выдали по десять, а на фрегат — по пять Георгиевских крестов. Своеобразной была реакция английского короля: на представлении Кодрингтона к ордену Виктории (а не наградить его монарх просто не мог, учитывая громадный международный резонанс этой битвы), он написал: «Заслуживает веревки, но я вынужден дать ему ленту». В планы правительства Великобритании совсем не входило полное уничтожение турецкого флота, поэтому, как только улегся ажиотаж и успокоилась ликующая общественность, Кодрингтона тихо отправили в отставку. Какие же тактические уроки можно сделать из этого сражения? Говорить о полном превосходстве какой-либо стороны нельзя. В линейный кораблях, а следовательно, и в мощи корабельной артиллерии превосходство было на стороне союзников. Зато турецко-египетская сторона имели позиционное преимущество и, конечно, сильную сторону представляли их береговые батареи. Просчетом Ибрагим-паши было то, что он пропустил союзников в Наваринскую бухту. Самым удобным для обороны местом был узкий вход в бухту. По всем правилам военно-морского искусства, именно на этом рубеже Ибрагим-паша должен был дать сражение. Следующий просчет заключался в безграмотном применении артиллерии. Вместо того чтобы бить по корпусу судна, турки стреляли по рангоуту. В результате этой серьезной ошибки им не удалось потопить ни одного корабля». Цитируется по: Золотарев В. А., Козлов И. А. Три столетия Российского флота, XIX — начало XX века. — М.: ACT; СПб.: Полигон, 2004. с.158-164
История в лицах Контр-адмирал Л. П. Гейден:
...Корабль же «Азов»... тогда как сам окружен был неприятелем, много помог английскому адмиралу, который сражался с 80-пушсчным кораблем, имевшим флаг Мухарем-бея, ибо когда сей последний по причине перебитого у него шпринга повернулся к «Азову» кормой, то 14 орудий немедленно были на сей предмет отделены с левой стороны и действовали около получаса с таким успехом, что разбили ему, так сказать, всю корму, и когда в констапельской и каюте оного возник пожар и народ употреблял все усилия, чтобы погасить оный, то сильный же картечный огонь с «Азова» уничтожил сие намерение их, через что неприятельский корабль вскоре обнялся пламенем и, наконец, взорван был на воздух... К чести капитана Лазарева я должен всеподданнейше присовокупить, что строгая дисциплина, ежедневные учения по пушкам и порядок, в коем служители всегда содержались, были причиной, и чему я совершенно обязан, что корабль «Азов» действовал с таким успехом в поражении и истреблении неприятеля. Он сильным своим огнем потопил 2 огромных фрегата и корвет, сбил 80-пушечный корабль, который бросило на мель и напоследок был взорван, истребил двухдечный фрегат, на коем главнокомандующий турецкого флота Тахир-паша имел свой флаг и который на другой день сгорел, имев, по признанию самого паши, из 600 человек своей команды до 500 убитых и раненных Цитируется по: Лазарев М. П. Документы: В 3-х тт. / Под ред. А. А. Самарова. М.: Мин-во обороны СССР, 1955
Мир в это время
Центр Турку после пожара. 1827 год
«Однажды владыка океанов решил наделить дочерей своих приданым Азии он дал твердыни — главные основы своего могущества; Африка получила корону солнца, Америка — красу и плодородие, Австралия — сокровища морей. А когда дошла очередь до Европы, у него уже ничего не оставалось, чтобы одарить ее. И тогда взял владыка океанов по полной горсти даров, данных другим дочерям, и рассеял их в недрах Европы, чтобы богатства ее были разнообразны. У царевны-Европы было много детей, между которыми она однажды захотела разделить дары своего отца. И тогда Испания пожелала воспламеняющего хереса, Франция — пенистого шампанского, Греция — оливы, Норвегия — сельдей, Россия — пшеницы и т д. Далеко за другими стояла Финляндия, которая ничего не просила, хотя больше всего ей хотелось солнца в долгую зимнюю ночь. Но солнце и тепло уже были розданы, и Европа осыпала Финляндию алмазами чистой воды, подарила ей свет без ночей и солнце, отражающееся в тысячах озер и рек, подобных которым нет в мире. Одной из таких рек является Аура-Йоки: финское значение названия ее («плуг») так же полно пророчества, как и латинское — «дуновение ветра» Аура простирает свое устье, как раскрывают объятия, и у впадения ее в Ботнический залив расположился старинный финский город Турку. Долина реки была заселена намного раньше того времени, как был основан сам город. Впрочем, Турку никогда официально не основывали, он вырос постепенно вокруг торгового места, которое с незапамятных времен образовалось в устье Ауры Настоящим городом Турку стал к концу XIII века, но к этому времени господство над Финляндией уже захватили шведы. Интересен и такой факт: еще до первого крестового похода шведов на территорию Финляндии вдоль берегов реки Ауры проживало население с христианской верой, которое отправляло христианские обычаи и даже строило небольшие церкви. Но племена тавастов восстали против христианства и завоеваний шведского короля Эрика Святого и целых 90 лет бились за свою свободу и своих прежних богов. Могущество Швеции было тогда подорвано внутренними спорами из-за престолонаследия. Напрасно римские папы писал гневные буллы, напрасно доминиканский монах Томас проповедовал учение церкви огнем и мечом христианство, казалось, было обречено в Финляндии на падение. Но наступило время, и швед Ярл Биргер, основатель династии Фолкунгов, собрал все силы государства, переправился через море и в 1259 году разбил тавастов. Шведское владычество над Финляндией длилось почти шесть веков, однако шведская агрессия постоянно наталкивалась на сопротивление сильного Новгородского государства, которое было заинтересовано в торговых связях с финскими племенами. Столкновения со шведами привели к тому, что в 1318 году новгородцы сожгли Турку. Огнем были уничтожены многие городские строения, в том числе и знаменитый замок Або, строительство которого началось во времена первого завоевания Финляндии Швецией. Возведенный из гранита и кирпича на сплошной скале, замок был опорой христианства и шведской власти против язычников и потому господствовал над устьем Ауры. С XIV по XVI век замок в Або считался одним из важнейших укреплений в государстве, но с усовершенствованием артиллерийского дела его защитные функции были значительно утрачены. Некоторое время он еще являлся резиденцией правителей края: в XVI веке в нем пребывал принц Иоанн со своей супругой Екатериной Ягеллонкой; здесь, заключенный в тесную комнату в башне, единственное окно которой выходило в узкий коридор, сидел король Эрих XIV. В замке Або была резиденция королей Карла IX и Густава Адольфа во время их частых посещений Финляндии. В апреле 1640 года, когда король Густав Адольф сидел за ужином в нижнем зале замка, загорелась комната наверху, и старейшая часть замка с необыкновенной быстротой сгорела на глазах короля. Впоследствии замок еще не раз горел и разрушался, но каждый раз вста-! вал из руин и пепла. Его перестройка, достройка и реставрация продолжались вплоть до середины XX века, и в результате такого кропотливого труда часть замка восстановлена в том виде, каким он был в XVI веке. Ровесником замка является и кафедральный собор Турку, который i был заложен в 1229 году. В структуре стен собора сочетаются разные кладки: внизу — древняя, из серого камня с вкраплениями очень крупных каменных глыб; в верхней части собора выложена аккуратная кирпичная кладка. Это своеобразие внешнего облика кафедрального собора породило у местного населения различные легенды. Давным-давно собор начали возводить великаны, так как только они могли поднести и поднять на стены огромные каменные глыбы. Когда собор был выстроен и в нем уже начались богослужения, то звон колоколов начал раздражать строителей и, озлобившись, они вдруг захотели уничтожить творение рук своих. Великаны забрались на гору, находившуюся неподалеку от собора, и стали швырять в собор огромные куски скал. Один из великанов так сильно метнул глыбу, что она пролетела дальше собора и упала в воду у острова Руйссало С тех пор глыба торчит в проливе, а называется она Кошельным камнем, так как великан принес ее в своем кошеле. Несмотря на агрессивные действия великанов, собор устоял, и им пришлось покинуть Турку. Собор, как и замок Або, за долгие века своего существования несколько раз горел и разрушался, после чего его заново перестраивали. А у одного из порталов кафедрального собора установили памятник Микаэлю Агриколе — основоположнику финского литературного языка, известному религиозному и культурном деятелю. В XVI веке, после борьбы против датчан, Турку, как самый близкий к митрополии город, становится столицей Финляндии. Несмотря на свое значение, на протяжении всего средневековья Турку оставался небольшим городом, разрастаясь в основном по берегам реки в сторону моря. Однако развитие города не останавливалось, наоборот, оно всегда шло вперед. В 1640 году генерал-губернатор Пер Брахе основал Абоскую академию — первый в Финляндии государственный университет. По его же инициативе был составлен первый план города, в котором зафиксировали исторически сложившуюся структуру застройки — вблизи собора на левом берегу Ауры и вдоль дороги, пересекавшей реку через единственный мост. Деятельность генерал-губернатора была по достоинству оценена жителями Турку, которые в благодарность в 1888 году недалеко от собора на высоком фигурном пьедестале поставили памятник Перу Брахе На памятнике начертано: «Я был доволен страной, и страна была довольна мною». Поражение шведов в Северной войне подорвало их господствующее положение в Финляндии Наполовину заброшенный Турку к тому времени начинает оживать и вскоре становится одним из самых крупных — после Стокгольма и Гетеборга — городов государства. Население Турку состояло уже не только из священников, купцов и ремесленников; купцы и торговый люд, морские капитаны и чиновники соборного капитула, преподаватели академии и студенты, члены верховного суда и губернской канцелярии, приезжие крестьяне, моряки и солдаты — все они придавали характерные черты Турку. Окончательно шведы были изгнаны из страны в 1809 году, когда Финляндия вошла в состав России как Великое княжество Финляндское, а город Турку стал резиденцией русского генерал-губернатора Но уже в 1812 году город постиг новый удар, когда русский царь издал указ о перенесении столицы Великого княжества Финляндского в молодой город Гельсингфорс (Хельсинки). А через 15 лет, в 1827 году, Турку стал жертвой очередного пожара — на этот раз наиболее опустошительного из всех, которые когда-либо бушевали в скандинавских странах. В течение буквально нескольких часов почти все дома в нем сгорели дотла, остался лишь небольшой участок жилой застройки на холме Луостаринмяки да каменные остовы нескольких сооружений. Этот пожар был настолько опустошительным, что, казалось, после него развитие Турку остановится, тем более что отстраивалась новая столица Финляндия — город Хельсинки. К счастью, этого не произошло — стал расти новый Турку, сохранивший, однако, в центре города свое историческое ядро. Поэтому, несмотря на все роковые времена, сегодняшний Турку предстает перед нашим взором городом — носителем древних исторических традиций. Этот большой порт ца берегу Балтийского моря, который не замерзает круглый год, является и крупнейшим центром судостроения страны. Огромные краны громоздятся вдоль набережной города и в его пригородах. В Турку есть и еще одна «морская» достопримечательность — расположенный рядом с городом Аландский архипелаг. Это особое царство островов между Финляндией и Швецией, образовавшихся в море из вершин горных цепей. Архипелаг насчитывает несколько тысяч островов, многие из которых обжиты и соединены друг с другом шоссейными дорогами». Цитируется по: Ионина Н.А. Сто великих городов мира. М.: Вече, 2003
|
даты
Конвертация дат материалы О календарях 
|
