Календарь

1702 год. 22 октября (11 октября ст.ст.) русские войска захватывают шведскую крепость Нотебург. Петр I лично руководил штурмом, хотя формально носил звание бомбардирского капитана, а командующим был фельдмаршал Шереметев. После взятия Нотебурга, крепость была переименована в Шлиссельбург.

История в лицах

Из письма Петра I А.А.Виниусу:
Правда, что зело жесток сей орех был, однака, слава богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чюдесно дело свое исправила

Цитируется по: Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1889. т. II, стр. 97—98, № 462

Мир в это время

15 декабря 1702 года в Японии сорок семь ронинов (самураев) нападают на дом чиновника Кире Кодзуке-но-Сукэ. Годом раньше их господин Асано Такуми-но-Ками Наганори пытался убить Кире и был приговорен к смерти. Мстя за своего сюзерена, самураи убивают Кире, сперва расправившись с охраной. При этом ни один из нападавших не погиб.

Позже ронины были схвачены и осуждены на смерть. Им было позволено совершить ритуальное самоубийство – сэпукку. История мести 47 ронинов стала одним из самых популярных сюжетов в драматургии и живописи Японии.


К.Хокусай. Начало 19 века. 47 ронинов атакуют усадьбу Киры


«Пятнадцатого дня последнего месяца 15 года эры Гэнроку (1702 год) столицу Японии Эдо (современный Токио) потрясла в высшей степени необычная новость: в седьмую стражу – в четыре часа утра – дом высокопоставленного правительственного чиновника, церемониймейстера при дворе сёгуна (военного правителя Японии), подвергся нападению.

Это произвело ошеломляющее впечатление: за сто лет правления династии Токугава Япония основательно привыкла к мирному и законопослушному существованию.

А потому событие, завершившееся смертью правительственного чиновника, было воспринято как нечто из ряда вон выходящее, хотя и не вполне неожиданное. В Эдо хорошо было известно, что послужило его причиной.

За один год девять месяцев до этого события - 14-го дня третьего месяца 14 года эры Гэнроку (1701) - в так называемом "Сосновом коридоре" замка сёгуна в Эдо тридцатипятилетний Асано Такуми-но ками Наганори с мечом в руке атаковал престарелого Кира Кодзукэ-но сукэ Ёсинака - главу знатного аристократического рода и церемониймейстера при дворе сёгуна - и ранил его. Обнажать меч во дворце было строжайше запрещено, никакие причины во внимание не принимались. (…)

Развивались события так.

Каждый год сёгунское правительство (бакуфу) в первом месяце нового года посылало представителей военного правителя в Киото ко двору императора для принесения поздравлений с началом Нового года. Ответный визит к сёгуну осуществлялся в третьем месяце: в Эдо направлялись императорские послы и посол от экс-императора. Для правительства это была церемония чрезвычайной важности, и дайме (крупные феодалы), назначаемые для приема императорских послов, тщательно инструктировались во избежание малейшей оплошности.

В 14 году эры Гэнроку в Эдо прибыли три посла: два от правящего императора Хигасияма-тэнно (1674-1705) - Янагихара саки-но дайнагон Сукэкадо и Такано саки-но тюнагон Ясухару, и один от экс-императора Рэйгэн-дзёко (1654-1732) - Сэйкандзи саки-но дайнагон Хиросада.

Для приема первых двух послов был назначен Асано Наганори, а посла экс-императора встречал Датэ Кикё-но сукэ Мунэхару - глава клана Ёсида в провинции Иё.

Императорские послы прибыли в Эдо 11-го дня третьего месяца. На следующий день они имели аудиенцию у сёгуна, на третий день присутствовали на спектакле театра Но, устроенном в честь гостей, а в последний день их пребывания в Эдо предполагалась благодарственная церемония, а также процедура поднесения послам из Киото ответных подарков от сёгуна и его супруги в признательность за их труды. Все это должно было происходить в десять часов утра в Сиросёин - Белом Кабинете сёгунского дворца.

"Инцидент Ако" произошел незадолго до этой церемонии. По случайному стечению обстоятельств на месте трагедии именно в это время оказался Кадзикава Ёсобэй Ёритэру, ведавший внутренней охраной замка. В тот день он был ответственным за доставку подарков от супруги сёгуна в Белый Кабинет.

Белый Кабинет в эдоском замке соединялся с Залом Приемов специальным Сосновым коридором т-образной формы. Фусума (раздвижные перегородки, образовывавшие стены коридора) были расписаны пейзажами, где изображался морской берег, поросший соснами, - отсюда и название коридора. В то утро в помещениях, прилегающих к коридору, царили оживление и озабоченная суета. Между девятью и десятью часами утра по этому коридору как раз проходил начальник дворцовой охраны Кадзикава Ёритэру, направляясь в Белый Кабинет, где должна была происходить церемония вручения подарков.

Навстречу Ёритэру и Белого Кабинета в это время шел Кира Ёсинака. Встретившись, они остановились, вступили в разговор. Не успели они переброситься двумя-тремя словами, как вдруг за спиной Кира появился Асано Наганори и с возгласом: "Помнишь ли ты про мою ненависть к тебе за давешнее?!" - ударил его мечом. Удар пришелся по лбу, но оказался не смертельным: Кира был лишь легко ранен, пустился бежать, и, хотя Асано еще дважды ударил его мечом (оба удара пришлись в правое плечо Кира), все раны оказались незначительными (…)

когда Кира упал, начальник охраны Кадзикава обхватил Асано сзади и повалил. На шум сбежались другие посетители замка. Асано был обезоружен и отведен в "Ивовую комнату" (Янаги-но ма), а затем по приказу сёгуна Цунаёси под конвоем отправлен под арест в особняк Тамура Укёдаю.

Таким образом, Кира Ёсинака уцелел, хотя в тот момент Асано этого не знал. Когда его вели под конвоем с места покушения, в возбуждении он выкрикивал: "Вот теперь отомстил!". Асано был уверен, что отмщение его удалось.

Итак, инцидент произошел между девятью и десятью часами, а в одиннадцать часов Асано уже находился в особняке Тамура. В эдоском замке было собрано экстренное совещание во главе с самим сёгуном для избрания меры наказания Асано. После полудня наказанием было избрано сэппуку - ритуальное вспарывание живота. Вечером того же дня оно было осуществлено в особняке Тамура по всем правилам (…)

Из столичного особняка Асано были отправлены экстренные послы в замок Ако. Послов было двое: Хаями Тадзаэмон и Каяно Сампэй (оба позже вошли в число 47 вассалов и участвовали в штурме). Путь их пролегал по тракту Токайдо - от Эдо до Киото, и далее - по дороге Санъёдо (в направлении современного города Кобэ) - до замка Ако в провинции Харима (современная префектура Хёго).

Посланцы ехали в особых "скоростных паланкинах" (хаяка-го), но даже для них скорость передвижения была необыкновенной. Первым прибыл Хаями Тадзаэмон - около шести часов утра 19-го дня 3-го месяца (по другой версии - около 10 часов вечера 18-го дня). Таким образом, весь путь он прошел за 3 дня и приблизительно 10 часов. На полдня позже прибыл Каяно Сампэй. Скорость поистине удивительная для тех времен: чтобы преодолеть только тракт Токайдо (на нем располагалось 53 станции), обычно требовалось не менее пятнадцати дней.

Было собрано совещание вассалов во главе с Оиси Кураносукэ Ёсио - каро (главным управляющим замка). Послы известили всех находившихся в замке Ако о случившемся: господин покончил жизнь самоубийством, клан расформирован, владения конфискованы, а все самураи, служившие Наганори, теперь лишались источника существования и превращались в ронинов - вассалов без хозяина. И опротестовать решение суда было невозможно.

Для всех, теперь уже бывших, вассалов Асано непонятными, однако, оставались причины нападения на Кира Ёсинака. В этом вопросе и в настоящее время полной ясности нет. Существуют различные точки зрения. Одни исследователи предлагают считать причиной нападения Асано внезапную вспышку гнева, другие указывают на некие недоразумения вокруг секрета добычи соли, которым владел клан Ако, третьи считают поводом соперничество соляных производств Ако и Кира. В большинстве современных событию источников (в том числе и в упомянутом уже "Дневнике Кадзикава") причина нападения не называется. (…)

На совещании вассалов в замке Ако, устроенном после того, как гонцы из Эдо доставили печальную весть о случившемся, мнения подданных Асано разделились. Некоторые (например, Оно Куробэй) предлагали принять жребий судьбы и разойтись в поисках нового пристанища; другие настаивали на немедленном "самоубийстве вслед за господином"; третьи предлагали выждать и найти удобный момент для того, чтобы отомстить обидчику их господина. Среди последних был и Оиси Кураносукэ, возглавивший союз мстителей, союз сорока семи ронинов. На первом этапе их, возможно, было и больше, но некоторые, по разным причинам, не смогли принять участие в штурме и поэтому в "канонизированный" состав "преданных вассалов" не вошли.

Желавшие отомстить находились в сложном положении. Всем, в том числе и Кира Ёсинака, и его клану Уэсуги, равно как и чиновникам бакуфу, было ясно, что ронины клана Ако попытаются отомстить. Поэтому за ними велось наблюдение. Ронинам следовало быть бдительными. По приказу Оиси члены союза мстителей рассредоточились по разным местам, друг с другом напрямую не общались, но все поддерживали связь с Оиси, который поселился в Ямасина, в доме своих родственников, на севере Киото (тогда - за пределами города; в настоящее время на этом месте находится небольшой буддийский храм, а рядом - синтоистское святилище, которое так и называется Оиси-дзиндзя. В храме до сих пор сохраняются личные вещи Оиси, письма, а также скульптурные изображения 47 вассалов). Именно там он обдумывал план нападения. Однако события развивались не лучшим образом. До Кира дошли слухи о готовящемся покушении, и он принял особые меры предосторожности. Чтобы усыпить его бдительность, Оиси Кураносукэ покинул Ямасина и переехал в Киото, в квартал Гион. Здесь он вел разгульную жизнь, почти не покидал увеселительного заведения "Итирики", расположенного недалеко от реки Камогава (факт этот был обыгран и в "Канадэхон Тюсингура", благодаря чему заведение приобрело чрезвычайную популярность и в настоящее время вошло в число наиболее знаменитых "обязательных достопримечательностей" Киото).

Впрочем, загул Кураносукэ был предпринят только для отвода глаз - чтобы обмануть шпионов Кира, неусыпно за ним наблюдавших. И обман удался: одно время даже друзья усомнились в надежности Оиси. Цель была достигнута - Оиси сумел изобразить такую глубину падения, что ни у кого уже не оставалось сомнений: этот человек пропал окончательно и не может представлять ни малейшей опасности.

После того как Оиси донесли, что усиленная охрана особняка Кира снята, он отдал приказ членам союза тайно перебираться в Эдо. Здесь они расселились в разных домах, но все - неподалеку от особняка Кира. Под вымышленным именем каждый открыл свое дело. Так, Хорибэ Ясубэй, под именем Нагаэ Тёдзаэмон, снял жилище в лавке под названием "Кии-но куния", которая находилась в квартале Мицумэ-Хаяси-тё района Хондзё (в непосредственной близости от особняка Кира), и зарабатывал на жизнь преподаванием искусства фехтования.

Все это было прикрытием: основной и единственной целью "преданных вассалов" было выяснение маршрутов передвижений Кира по городу, режима жизни его особняка и прочего. Самым непосредственным образом этим занимался Кандзаки Ёгоро Нориясу, торговавший апельсинами перед входом в особняк Кира.

Одной из главных задач "преданных вассалов" было достать план особняка. В пьесах и сказах кодан говорится о том, что это удалось сделать Окано Канэхидэ. Однако японские исследователи считают, что план достал Хорибэ Ясубэй, хотя и не точный: перестроенные части особняка не были на нем отмечены. Так или иначе, за особняком ронины вели неусыпное наблюдение. Кира Ёсинака был любителем чайной церемонии и находился в дружеских отношениях со знатоком в этой области Ямада Сорин, дом которого находился неподалеку. Отака Гэнго - один из сорока семи - в юности изучал это искусство, и он, под видом купца и Осака, поступил в ученики к Сорину. От него удалось узнать, что в последнем месяце года Кира намеревается устроить у себя большую чайную церемонию. Дата постоянно менялась, наконец Ёкогава Кампэй выяснил, что церемония назначена на 14-е число 12-го месяца. Это означало, что ночью Кира будет в своем особняке. Нападение было решено осуществить в ту же ночь.

Нельзя сказать, что власти Эдо ничего не подозревали о приготовлениях Оиси Кураносукэ и его подчиненных: сведения об этом доходили до них неоднократно. Однако никаких мер против "преданных вассалов" предпринято не было - вполне вероятно, что власти симпатизировали им, а потому смотрели на все сквозь пальцы. Такое попущение может быть понято однозначно: все в столице понимали, что месть за господина - священный долг (гири) его вассалов. А гири в самурайской этике ставился превыше всего.

Действительно, именно это чувство или убеждение было главным фактором, подвигшим каждого из сорока семи на участие в заговоре. Они хорошо понимали, какой конец их ожидает, но глубина их преданности господину, их долг перед ним не оставляли места для сомнений. Конечно, не следует относится к ним как к бесчувственным зомби, которыми руководит чужая абстрактная идея. Преданность, благодарность господину были искренни, а этический кодекс воина лишь сообщал их чувствам непреложную форму.

Существует возможность из первых рук узнать о чувствах сорока семи ронинов накануне штурма: сохранились письма некоторых из них.

Онодэра Дзюнай в письме к жене откровенно пишет о готовности к смерти, о своей любви к семье, о долге. "Как Вам хорошо известно, мы, хоть и занимали скромное положение, но с самого начала жили, пользуясь неисчислимыми милостями этого дома (дома Асано). Только благодаря ему каждый из нас был сыт и согрет... В такое время, как ныне, слоняться в праздности - было бы утратой достоинства для клана и позором для его вассалов, а потому я буду предан <господину> до конца. Я твердо и бесповоротно решил, что должен умереть достойно. Хотя я не забыл о престарелой матушке, хотя я думаю о жене и детях, все же хочу сказать, что нет другого пути, кроме как положить жизнь во имя гири - во имя принципа воинского долга. Вам следует понять это, поняв, согласиться и не печалиться чрезмерно. ...Ничтожное имущество мое и деньги - все останется Вам - для пропитания и воспитания детей. Но жизнь так длинна! Если средства истощатся, то - что же делать? - всем придется умереть голодной смертью".

Из этого отрывка понятно: как ни сильна любовь воина к собственной семье, даже смерть детей и жены не способна помешать ему исполнить долг - спасти честь клана и собственную честь, отомстить за смерть господина.

В сущности, те же чувства высказывает и Отака Гэнго в своем письме от 5-го дня 9-го месяца 15 года Гэнроку к матери, в котором сообщает о заговоре и прощается с нею. "Прямо скажу: желаю отомстить за обиду господина, смыть позор с клана. Кроме того, вступив на путь воина и положив жизнь во имя принципа преданности, я прославлю имя, перешедшее ко мне от предков".

Создается впечатление, что письма эти - или, по крайней мере, их общее содержание - были известны современникам, в том числе и рассказчикам коданся. По всей вероятности, автор текстов в гравюрах серии "Сэйтю гисидэн" Рюкатэй Танэкадзу использовал рассказы уличных сказителей: в текстах некоторых листов им приведены или пересказаны фрагменты писем "преданных вассалов". Не менее вероятно и другое: тексты Танэкадзу, равно как и коданся - чистый вымысел; совпадения же с подлинниками закономерны: исходя из традиционности характеров сорока семи вассалов, нетрудно было себе представить, что именно могли они написать в своих прощальных посланиях.

Итак, время нападения на особняк Кира было назначено. Разделившись на два отряда, вассалы двинулись к главным и задним воротам особняка. Предание говорит, что они были одеты в форму пожарных с характерным "горным узором" - ямамити. Есть сомнения относительно того, так ли это было на самом деле, однако важно не это. Везде - и в театре, и в гравюре укиёэ - вассалы Ако изображались именно в таком костюме. Причина этого, по всей вероятности, заключается в следующем.

После удачно завершившихся приготовлений к штурму оставалось лишь одно препятствие: в ночь нападения необходимо было добраться до дома Кира, не привлекая к себе внимания. Это было непросто: толпа воинов в полном боевом вооружении на улицах столицы - явление почти невозможное. В сущности, в регламентированном быту Эдо скопление вооруженных людей на улице можно было встретить только в одном случае - при въезде процессии крупного феодала, направляющегося из своих владений в столицу. Однако выглядели эти воины иначе и вооружение имели иное - для штурма не предназначенное.

Но выход из положения был найден. Нужные ронинам для штурма замка крюки, лестницы из цепей, веревки - были атрибутами пожарных. Под них ронины и решили замаскироваться: в начале XVIII века только пожарным можно было передвигаться по Эдо при полном вооружении - в кольчугах, шлемах и прочем.

Столичные пожарные занимали особое положение. Они были спасителями, всеобщими любимцами, объектом поклонения и восхищения, служили для горожан своего рода эталоном мужества и героизма. Пожарные команды набирались из представителей воинского сословия, и только эти самураи были по-настоящему "действующими" воинами: только они находились в постоянной боевой готовности в годы мирного, спокойного правления дома Токугава. Олицетворением героизма в период тихой жизни стали пожарные. Тем более что не было у японского города, сплошь состоявшего из легких деревянных построек, врага более страшного, чем огонь. Пожарным разрешено было носить оружие - не только мечи, но и другие необходимые на пожаре (кстати, пригодные и для штурма) приспособления. Поэтому именно их форму, как считается, выбрали бывшие вассалы Ако, чтобы не привлекать к себе внимания. Именно в ней они изображались в гравюре укиёэ в разное время и разными художниками.

По сигналу штурм особняка начали одновременно с двух сторон. Было четыре часа утра. В доме почти все спали. Сопротивление охраны было подавлено относительно быстро. Нападавшие рассыпались по комнатам в поисках Кира Ёсинака. Его нигде не было. Наконец, он был обнаружен в кладовке для угля. Лицо его было густо покрыто угольной пылью, и опознать его удалось по шрамам, оставшимся от ударов меча Асано Наганори. Тем же мечом ему и отрубили голову. Месть, таким образом, осуществилась, единственная цель была достигнута. Нападение подготовлено тщательно и всесторонне: среди нападавших потерь не было, ранения получили только пятеро, а со стороны Кира шестнадцать человек убито и двадцать ранено. Поведение каждого из ронинов подробно описано в текстах Рюкатэя Танэкадзу.

Шум в особняке Кира был услышан соседями. На крышу стоящего рядом дома вышли несколько воинов, которые стали выяснять причину шума. Онодэра Дзюнай и Катаока Гэнгоэмон откровенно объяснили все. Соседи вмешиваться не стали - очень многие в Эдо сочувствовали бывшим вассалам Ако. Когда заговорщики покидали особняк, Катаока громко поблагодарил соседей за их негласную поддержку. Сражение продолжалось около двух часов.

Однако уходить следовало немедленно: с минуты на минуту могли появиться основные силы рода Уэсуги (к которому принадлежал Кира). Ронины собрались у храма Экоин - примерно в полукилометре от особняка Кира, - сделали там кратковременную остановку и двинулись дальше. При этом Оиси отрядил двух самураев - Ёсида Канэсукэ и Томономори Масаёри, чтобы они сами доложили о случившемся главному полицейскому столицы по имени Сэнгоку. Остальные пересекли мост Рёгоку-баси (по версии беллетризированного варианта истории) и в конце концов достигли монастыря Сэнгакудзи в местности Таканава, где находилась могила Асано Наганори. около десяти часов утра они, совершив молитву у могилы их господина, водрузили перед ней отрубленную голову Кира. Затем они сообщили настоятелю монастыря о своем желании совершить сэппуку в Сэнгакудзи, вблизи могилы Асано. Настоятель известил об этом вышестоящее начальство. Ронины были взяты под стражу, и их дело стало предметом разбирательства в правительстве.

Если обсуждение инцидента в "Сосновом коридоре" не потребовало много времени - решение было вынесено в тот же день, - то теперь, в случае с ронинами, правительство не спешило. Разбирательство длилось почти полтора месяца. Оценка действий ронинов и в обществе, и даже в правительстве, была далеко не однозначной. (…)

Разброс мнений был широк. По всей вероятности, правительство в той или иной степени прислушивалось ко всем голосам. В результате 4-го числа 2-го месяца 16 года Гэнроку (1703) бакуфу вынесло решение: всем ронинам во главе с Оиси Кураносукэ предписывалось совершить сэппуку. Решение принято компромиссное - сэппуку не было обычным наказанием за такой проступок. Ведь ронинами совершено тяжкое преступление: вооруженный мятеж с предварительным конспиративным сговором. Людей их ранга (достаточно невысокого) за такое обычно ожидала казнь через отсечение головы. К более почетной - сэппуку - в подобных случаях приговаривались только даймё - владетельные феодалы. Однако тут сыграли свою роль и общественное мнение, и популярность ронинов - как среди простонародья, так и в правительстве. Было принято во внимание и то, что беспорядки, вызванные нападением вассалов Ако, в основе своей имели преданность господину, идею вассального долга гири - краеугольного камня конфуцианства, а это этическое учение было государственной идеологией Японии периода Токугава. Именно поэтому отсечение головы было заменено на сэппуку - почетную для самурая смерть.

Это решение довели до сведения "преданных вассалов" 4-го дня 2-го месяца. На следующий день сэппуку было совершено».

Цитируется по: Успенский М.В. Самураи Восточной Столицы. Калининград: Янтарный Сказ, 1997. с.5-19

• Переход на Григорианский календарь Название «григорианский» календарь получил по имени папы римского - Григория XIII (1572 — 1585), по чьему указанию он был разработан и принят.
• КАЛЕНДАРЬ (от лат. calendarium, букв. - долговая книга, называвшаяся так потому, что в Др. Риме должники платили проценты в первый день месяца - в т. н. календы...>>>