Вановский А. А. Письмо Бердяеву Н. А., 29 апреля 1933 г. Токио // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 509—510. — [Т.] V.
29 апреля 1933 г. г.
Токио
Дорогой Николай Александрович,
Как живете? Я иногда узнаю о Вашей деятельности из русских газет, что случайно попадают в мои руки. Падение иены лишило меня возможности выписывать книги, и, в частности, Ваши «Путь»8 и «Новый Град»9. Кажется, скоро Америка перейдет на бумажное обращение, и тогда доллар падет и можно будет покупать книги за границей.
Как-то я писал Вам, что собираюсь прислать свою работу об Апокалипсисе, но Вы ничего мне не ответили, и я теперь в затруднении — интересует ли Вас эта тема, или нет?
С японским мифом я окончательно расстался и теперь всецело работаю над вопросами христианства и, прежде всего, над загадкой утаенной до-христианской эпохи жизни Христа. Этой осенью, если здоровье позволит, надеюсь закончить небольшую книжку на эту тему.
Давно хотел спросить Вас — когда, приблизительно, может появиться в «Пути» моя статья о библии и яп(онском) мифе?10
Имею к Вам еще маленькую просьбу — В Египте найден папирус с текстом всех четырех Евангелий. Рукопись, как было сказано в газете, «заключает в себе целый ряд новых фактов, касающихся жизни Христа и на 100 лет древней известных Евангелий».
Не знаете ли Вы — где можно прочитать подробное сообщение об этой находке, а главное, изложение того нового материала о жизни Христа, что она дает?
Простите, что затрудняю Вас справкой, но у нас в Японии никто об этом ничего не знает.
Что касается нашей японо-русской жизни, то она небогата содержанием, в Токио — две эмигрант(ских) организации и обе враждуют друг с другом, и в обоих плавают разные политические авантюристы. Я сторонюсь от них. Твердо верю — что возрождение России возможно только через обновленное христианство. Как это случится на практике — сказать, конечно, трудно.
Будете писать мне, то, пожалуйста, сообщите имя и отчество Вашей супруги, я хочу написать ей, она, наверное, не так занята, как Вы, и сможет переписываться иногда со мной11. Пока всего лучшего
преданный Вам А. Вановский.
Мой адрес: A. Wanovsky.
Koyama — machi
Ebara — kn. Tokyo.
Japan.
Вановский А. А. Письмо Бердяеву Н. А., 2 февраля 1934 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 510—511. — [Т.] V.
2 фев. 1934.
Дорогой Николай Александрович,
Вашу открытку с извещением о выходе моей статьи в ближайшем номере «Пути» я получил.
То немногое, что писал до сего времени, печаталось на японском языке и потому оставалось недоступным для русского читателя. Теперь, благодаря Вашему любезному вниманию, попадаю в русский журнал, за что Вам премного признателен.
Письма, о котором Вы пишете, я не получал. Вообще письма, если направлять их через Сибирь, иногда пропадают. Через Америку лучше, но зато много дольше.
Книгу об Апокалипсисе я постепенно заканчиваю. Собственно говоря, тема много шире, так как я рассматриваю учение и жизнь Христа в свете Апокалипсиса. Но, конечно, анализ Апокалипсиса стоит в центре работы, ибо из него-то я и исхожу.12
За этой работой я совершенно отстал от жизни и ничего другого не читаю, даже не слежу за газетами, а узнаю о новостях от знакомых. Времени у меня мало, занят в университете, а кроме того возня с хозяйством, ибо я живу один и обхожусь без прислуги. Все же работа двигается и скоро начну ее перепечатывать на машинке. В одном из номеров «Пути» прочитал Вашу статью о «генеральной линии» советской философии13. Мне попадалась иногда в руки «безбожная литература», но о существовании безбожной схоластики, опирающейся на Ленина, я и не подозревал. Особенно интересны итоги, что Вы подводите в своей характеристике. Вообще я слежу за Вашими работами, только вот по философии я боюсь читать, или, лучше сказать, по чистой философии. Это у меня еще с Вологды, когда передо мной раскрылась бездна «гносеологии», о существовании коей я впервые узнал от Вас.
Как-то на днях мне попался номер «Совр(еменных) Зап(исок)» за 1927 г. со статьей Ремизова «Северн(ые) Афины»14, в которой он вспоминает нас с Вами. Но обо мне он ничего не говорит, мы с ним почти не встречались. Читая его статью, я с удовольствием вспоминал беспечальное, ссыльное житье.
Это было хорошее время. Я служил техником в земстве — строил школы, больницы и проводил дороги, а между делом занимался охотой на уток, к чему питал большую страсть. Принимал также участие в бесконечных диспутах о задачах революции, нисколько не подозревая, что когда-нибудь она так обманет все наши большие ожидания.
Теперь времена другие: зверь вышел из бездны и наложил на мир свою страшную печать. Много всяких невзгод придется еще пережить, пока кончится его царство. Знаете ли Вы о существовании журнала «Благовест»? В № 10 за 1933 г. есть толковая статья «Библия и современная Археология». Католики, по-видимому, деятельно работают среди русских в Париже.
Пока всего лучшего.
Искренне пред(анный)
А. Вановский.
Привет Лидии Юдифовне и Вашей сестре15.
P. S. На днях я встретился с Л. В. Гоэром16, приехавшим в Японию из Парижа. Он изучает буддизм и рассказывал мне о том, что ему приходилось спорить с Вами по вопросам буддизма. Вообще он немножко познакомил меня с интересами русской колонии в Париже. Собираюсь еще повидаться с Муратовым17, который живет пока в Токио и дальше едет в Маньчжурию. Мне нужно кой-что спросить его об Италии, которую он хорошо знает.
Вановский А. А. Японский богатырь: Рассказ // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 505—509. — [Т.] V.
ЯПОНСКИЙ БОГАТЫРЬ.
(impromptu)
Посвящается Марии Денби
...Средь полей необозримых
В небе ходят без следа
Облаков неуловимых
Волокнистые стада...
Лермонтов «Демон»
I
Фудзи-сан — богатырь, стоящий на страже счастья и покоя японского народа. Он ведет непримиримую, неустанную борьбу с грозными стихиями, рождающимися на бесконечном просторе морей, омывающих цветущие берега страны восходящего солнца.
Закованный в броню льда, он бьется с зимними бурями и снежными вьюгами, никогда не уступая врагу поля сражения.
Солнце всегда застает его в том же самом месте, на котором он высился до начала битвы.
Едва герой успевает снять с себя свой ледяной панцирь, как на него нападают свирепые грозы, блистая и бряцая своим страшным оружием, огненные стрелы сыплются градом, и всякий другой на месте Фудзи-сан непременно обратился бы в бегство, но он не обнаруживает ни малейшего смущения или растерянности.
Прикрывшись своим богатырским щитом, выложенным огромными глыбами лавы, Фудзи-сан терпеливо выжидает, когда истощатся небесные колчаны и противник поневоле должен будет отступить.
Как только сверкнет первая стрела и загремит гром начавшегося сражения, все путники, поднимающиеся на поклон Фудзи-сан, тотчас разбегаются по пещерным гостиницам и сидят там, точно мыши в норах, боясь высунуть нос наружу.
Несомненно существует самая тесная связь между душой японского народа и Фудзи-сан...
Почему японский народ героичен? Да потому что японцы из поколения в поколение имели и имеют перед своими глазами пример богатыря, самоотверженно сражающегося с могучими стихиями.
Но Фудзи-сан не только воин, но и хозяин, живущий трудами рук своих. Все его младшие собратья, также и туманный Акаги-сан, зарабатывают себе на пропитание скотоводством, только Фудзи-сан один-единственный занимается облако-водством. Он пасет стада облаков, гоняя их на водопой к озеру Хаконе, что красуется внизу, у его подножья.
И это не выдумка, а сущая правда. Выбравшись из пещерной гостиницы, я был поражен зрелищем бесчисленного множества белых, облачных барашков, тянувшихся к озеру, очевидно на водопой...
В те минуты, когда ветер, вечно враждующий с Фудзи-сан, разбивал стадо, сквозь возникавшие пустоты проглядывала зелень полей, над которыми оно плыло. Но мне, с высоты восьми тысяч футов, казалось, что облачные барашки не висят в воздухе, не носятся на крыльях ветра, а мирно пасутся на земле, жадно припадая к сочной траве.
Но при всех своих достоинствах Фудзи-сан страдает одной маленькой, можно сказать, смешной слабостью: он слишком любит глядеться на себя в озеро Хаконе.
Зрелище гиганта, любующегося на себя в зеркало вод, подобно юной девушке или Нарциссу, до такой степени оригинально, что поклонники и поклонницы Фудзи-сан толпами стекаются к берегам Хаконе, чтобы в свою очередь полюбоваться на перевернутого Фудзи или как его называют «Саказа-Фудзи».
Фудзи-сан, если смотреть на него вблизи, положительно подавляет своим величием... Как-то вечером, бродя по горным дорогам Готемба, я вдруг увидел силуэт Фудзи-сан...
Исполинской тенью поднимался он над обширной долиной, четко выделяясь своими пологими очертаниями на фоне гаснущего неба...
Я невольно почувствовал трепет перед могуществом хозяина, раскинувшего подобный шатер.
II
Фудзи-сан живет как владетельный князь: помимо бесчисленных стад облаков, солнечных далей, небесных и земных угодий, множества разного рода жилых построек, он имеет собственный храм и даже свое почтовое отделение, в котором письма оплачиваются марками с его изображением.
Быть может, недалеко то время, когда гости Фудзи-сан, располагаясь на отдых в его пещерных гостиницах, вместо традиционного завывания ветра будут слушать по радио пение и музыку в исполнении разного рода знаменитостей...
Что за чудесная перспектива — быть пещерным человеком и в то же время чувствовать себя на вершине цивилизации!
Поистине неисчерпаемы возможности, таящиеся в богатырской натуре Фудзи-сан!
Какое счастье, отряхнув пыль города со своих ног, карабкаться по склонам владений Фудзи-сан!
Сперва густой, лиственный лес, затем чахлый кустарник, и за ним величественная пустыня, уходящая ввысь.
Здесь часто бушует ветер — свирепый противник Фудзи-сан, нападая на его друзей и поклонников. Он сразу угадал во мне почитателя-героя и начал преследовать по пятам, все время стараясь свалить меня с ног. На высоте одиннадцати тысяч футов он взял себе на подмогу жестокий холод, и они вдвоем терзали меня всю дорогу, пока я, наконец, как загнанный зверек, не юркнул в теплую нору.
Отогреваясь под футоном*, я ясно слышал, как они своими ледяными пальцами стучали над моей головой в кусочек стекла, заменявший окошко, вызывая меня наружу. Но я и не думал выходить и только тогда, когда они заключили против меня союз с лютым голодом, мне пришлось покинуть уютное убежище.
Усталый, голодный и холодный добрался я, наконец, до замка Фудзи-сан, за толстыми стенами которого находится грандиозный очаг, в форме огромного круглого провала, переходящего в дикую лощину.
Как-то, немного более двухсот лет тому назад4, наш богатырь развел такой сильный огонь в своем очаге, что зарево от него в облаках было видно за сотни верст. Пепел из очага выпал в столь огромном количестве, что сплошь засыпал не только окрестные деревни, но и самое озеро Хаконе, лишив, таким образом, облачных барашков их водопоя.
Жалея людей и свое воздушное хозяйство, Фудзи-сан решил больше не пользоваться очагом и вскоре совершенно засыпал его песком. Я хотел было сойти на дно очага, чтобы перебраться на другую сторону, но сразу наткнулся на надпись, запрещавшую такого рода прогулки. Пришлось обходить кругом...
III
Карабкаясь по скалам лавы, из которых была сложена богатырская твердыня, я вдруг увидел бескрайнюю равнину океана...
Он тихо блистал сквозь дымку утреннего тумана, омывая полуостров Изу, который был виден как на ладони, и далекие берега Камакуры и Иокохамы. Да, это была именно равнина океана, твердая, гладкая и светлая, как кристалл, но совсем не океан, что волновался где-то там, далеко внизу. Поистине пророк, переживший божественное откровение на острове Патмосе5, созерцал нашу планету с небесной высоты, ибо море кажется ему «стеклянным», подобным «кристаллу»...
В этом сочетании признаков противоположных стихий, сливавшихся в одно гармоническое целое, было что-то совершенно новое для меня, чего я не мог сразу осмыслить...
В своей заоблачной выси я почувствовал себя странником по мирам вселенной, впервые узревшим лицо Земли...
Как хороша Земля! Вот она раскинулась передо мной на ложе океана, точно спящая красавица, не ведающая, что тот, кому дано пробудить ее к новой жизни, стоит уже на пороге ее светлицы и смотрит на нее восхищенным взором.
О Земля! Ты дала мне жизнь, дала возможность наслаждаться величием космоса — как мне не благодарить тебя!
И когда моя душа, точно пойманная птица, билась в сетях отчаяния, ты дарила мне лучшие розы, что цвели в твоем саду — как мне не любить тебя! Ты сама, со всеми своими полями, горами и морями, единственный, несравненный цветок, распустившийся по воле Творца в беспредельности эфира — как мне не славить тебя!
И если бы мне действительно пришлось очутиться на другой планете, где было бы так же хорошо, как в раю, то все же я тосковал бы по тебе безмерно... Никакая красота рая не могла бы мне заменить видения твоего образа. Самые ангельские песни казались бы мне скучными по сравнению с пением твоих птиц.
В вечерние часы, когда в ореоле кроткого сияния ты восходишь для других миров, я простирал бы к тебе руки и жаловался бы на судьбу, что нас разлучила...
Я бы еще долго сидел на обломке лавы и изливал бы, через голову Фудзи-сан, свои чувства по адресу прекрасной Земли, если бы не пошел мелкий снег, напомнивший мне, что я не в Токио, среди болот Зосигая, а в горах на высоте двенадцати тысяч футов.
Бросив прощальный взгляд на необъятное великолепие космоса, я стал спускаться вниз, мимо красноватых громад лавы, что издали кажутся сверкающими рубинами, вкрапленными в княжескую корону Фудзи-сан.
IV
Вот окрестности пещерной гостиницы, где накануне утром я любовался на воздушные стада, бродившие внизу.
Они теперь так тесно сгрудились у озера Хаконе, что казались уже не белыми барашками, пасущимися среди зелени лугов, а мягкими сугробами только что выпавшего снега.
Необычайно странно было зрелище глубокой зимы на фоне летнего пейзажа. Совсем как в Хораи, стране бессмертья, где зима и весна, лето и осень представляются как бы застывшими в одном волшебном хороводе.
Прекрасная Ото-Химе6, подобно Беатриче Дантова «Рая», показывает своему возлюбленному многочисленные чудеса царства своего отца — бога морских драконов... Она приводит его в одну комнату дворца, из окон которой он видит все времена года существующими одновременно, как вещи существуют в пространстве.
Смотря на восток, Урашима7 радовался весне с ее цветущими вишневыми деревьями и светлокрылыми бабочками, порхавшими над розами. На юге он видел лето во всей его пышной славе, и на западе любовался осенним пейзажем, с огненными пятнами кленовых рощ. Когда он переводил свои взоры на север, то перед ним вставала панорама полей, занесенных снегом, и озер, скованных льдом.
Время превращается в пространство, подобно тому, как одна форма энергии переходит в теплоту, а теплота в электричество...
Вот удивительное откровение древнеяпонской мудрости, странно совпадающее с клятвой Ангела Апокалипсиса, что «времени больше не будет».
V
Колокольчики паломников, спешивших вниз, разбили мое мечтательное настроение... С любопытством смотрел я на их сухощавые фигуры, одетые во все белое. Они шли длинной вереницей, с посохами и четками в руках и медными немолчно бряцавшими звонками на поясах. Сколько трогательной поэзии и моральной красоты в этом почитании величественных явлений природы!
С чувством радостного благоговения, ободряя себя громкими кликами, поднимались они на вершину священной горы, чтобы поклониться богам, незримо обитающим на этом Японском Олимпе.
Конечно, природа — не Бог, но несомненно душа природы предстоит Богу, принимая участье, вместе со светлыми и темными ангелами, а также и с душами умерших, в трагедии исходящего от него Духа.
Наш гордый век не любит природы, он систематически восстановляет ее против себя, нисколько не думая о том, что в ее лице человечество приобретает страшного врага, готового испепелить его при первой возможности.
Мне было ужасно жалко покидать высоту, откуда открывался дивный просвет в страну бессмертья, но суета земных дел тянула меня вниз, и я должен был подчиниться ее скучным зовам.
Удастся ли мне еще раз побывать в гостях у Фудзи-сан?
Придется ли вновь пережить милые невзгоды, пить чай в облаках и, наблюдая их с изнанки, принимать за застывшие волны снежного моря?
О, славный, могучий Фудзи-сан! Под сенью твоего гостеприимного шатра я провел много счастливых часов, приобрел запас душевной бодрости, нужный нам, маленьким людям, в борьбе с терниями жизни. Чем мне отблагодарить Тебя? Прими, как знак признательности, мои слова о Тебе, они сложены в простоте сердца и идут от души.
А. Вановский.
Токио, январь 1927 года.
Вановский А. А. В редакцию журнала «Звено» // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 504—505. — [Т.] V.
В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА «ЗВЕНО».1
14 янв. 1927
Многоуважаемый гражданин редактор2!
Прилагая при сем рукопись «Японский Богатырь», прошу не отказать напечатать ее на страницах Вашего уважаемого журнала. В случае помещения рассказа, вместо гонорара, прошу выслать мне соответствующее количество экземпляров журнала, в котором моя вещь будет напечатана.
Если рассказ почему-либо Вам не подойдет, то не откажите передать его в редакцию какого-либо другого русского журнала, где он может быть напечатан на тех же условиях.
С совершенным почтением А. Вановский.
Мой адрес: A. Wanovsky
Kanda-ku
Nishikoo-Baicho, 10 Ban
Tokyo, Japan.
P. S. Прилагаю пять снимков с видами3.
Бронникова Е. Рассказ «Японский богатырь» и два письма к Н. А. Бердяеву// Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 503—504. — [Т.] V.
Александр Алексеевич Вановский (Ванновский) (1874—1967) — русский религиозный мыслитель, писатель, в молодости — активный участник революционного движения. Имя его окутано легендой, произведения почти не известны, сведения о жизни разрознены, а порою недостоверны.
А. А. Вановский родился 11 сентября 1874 г. в семье военного (его отец был майором) в Москве. В сентябре 1893 г. окончил 3-й Московский кадетский корпус и поступил вольноопределяющимся в 3-й гренадерский Перновский полк, 20 сентября стал юнкером Киевского пехотного юнкерского училища. 12 августа 1895 г. был произведен в подпоручики и направлен в 112-й пехотный Уральский полк (РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 113033. Послужной список 60—925 А. А. Вановского).
Оставив военную службу, в 1897 г. поступил в Московское техническое училище, однако стать инженером ему не удалось. Вановский, будучи студентом училища, включился в работу «Московского союза за освобождение рабочего класса». Революционная деятельность его проходила под руководством старшего брата Виктора (1867—?) — инициатора создания и руководителя Московского союза. Вместо Виктора, находившегося под надзором полиции, Александр поехал в конце февраля 1898 г. в Минск на всероссийский съезд социал-демократических организаций. Брат снабдил его «подробными инструкциями с просьбой больше молчать, дабы не обнаруживать свою неподготовленность к обсуждению важных вопросов партийной программы». Таким образом, Вановский стал одним из девяти делегатов знаменитого 1-го съезда РСДРП. В том же, 1898 г., он был арестован по делу Московского союза и посажен в тюрьму. В апреле 1899 г. был сослан под особый надзор полиции в Воронеж, откуда в административном порядке выслан на три года в Вологодскую губернию. Именно в Вологде А. А. Вановский познакомился с Н. А. Бердяевым, также отбывавшим там ссылку.
В 1903—1904 гг. жил в Пскове и Ярославле, где работал в подпольных типографиях. Был второй раз арестован и привлечен по делу «Северного комитета РСДРП» и его типографии. По этому же делу проходила и жена Вановского — Вера Владимировна (урожд. Яковлева или Яковенко).
В 1905 г. Вановский примкнул к фракции большевиков, входил в боевую группу при ЦК РСДРП(б). Он работал в московской и киевской социал-демократических организациях, активно участвовал в военном восстании в Киеве. Тогда же написал брошюру «Тактика уличного боя».
Период после революции 1905 г. стал для Вановского, по его словам, «временем глубоких раздумий». Он вышел из партии (по сведениям Н. М. Зернова это произошло в 1912 г.), отошел от политической деятельности, стал заниматься самообразованием. Тогда же Вановский занялся углубленным изучением проблем христианства, в частности истории земной жизни Иисуса Христа. Не случайно Л. Ю. Бердяева называла его «Паладином Христа» (РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1, Ед. хр. 942. Л. 45). Вановский бывал в доме Бердяевых, участвовал в литературных вечерах, устраиваемых ими.
В 1905 г. у Вановского возник замысел исследования об иудейском сюжете «Гамлета», что подтолкнуло его к серьезному изучению текстов Священного Писания. Путь Вановского к христианству неординарен, в равной степени необычен и подход его к изучению творчества Шекспира. Сложность замысла Вановского понял поэт Вячеслав Иванов, считавший, что для подобной темы и двадцати лет мало. (РГАЛИ. Новое поступление. Вановский А. А. Сын человеческий. Выявление скрытого иудейского сюжета трагедии Шекспира «Гамлет». Предисловие.)
С началом первой мировой войны Вановский был призван в армию. 7 ноября 1914 г. он прибыл в 84-й пехотный запасный батальон, получив должность младшего офицера 7-й роты. В январе — марте 1915 г. командовал 8-й и 10-й ротами этого же полка. С 1 апреля был отправлен в распоряжение дежурного генерала Северно-Западного фронта по искровым частям, находившегося в г. Седлец (Польша) и определен в 28-й радиоотряд Главной радиостанции фронта.
8 марта 1916 г., несмотря на юношеские увлечения политической борьбой и два ареста, Вановский был награжден орденом Анны III степени с мечами и бантом. С 12 марта по 18 июня 1916 г. он обучался радиотехнике в Офицерской электротехнической школе (РГВИА, Ф. 409. Оп. 1. Д. 113033).
После 1922 г. Вановский уехал из Советской России и обосновался в Японии. Более пятидесяти лет прожил он в этой стране. Преподавал в высших учебных заведениях, был ректором двух университетов. Насколько это было возможно, поддерживал связи с русскими эмигрантами в Европе. Он продолжил свои научные изыскания и литературные опыты. В 1927 г. для журнала «Звено» написал рассказ «Японский богатырь» (рассказ не опубликован). В 1934 г. в журнале «Путь» была опубликована его статья «Японская мифология и Библия». Вплоть до 1945 г. он продолжал исследование, начатое еще в России, об иудейском сюжете «Гамлета». В 1962 г. была опубликована на английском языке его книга «Путь Иисуса от иудаизма к христианству в толковании Шекспира», в 1965 г. на русском языке — «Третий завет и Апокалипсис». Это, по всей вероятности, далеко не полный перечень работ А. А. Вановского.
А. А. Вановский умер в 1967 г. в Токио.
Публикуемый рассказ Вановского «Японский богатырь» и сопроводительное письмо хранятся в РГАЛИ в фонде журнала «Звено» (Ф. 2475. Оп. 1. Ед. хр. 177), письма Вановского Бердяеву — в фонде Бердяева (Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 384).
Автор публикации выражает признательность научному сотруднику РГВИА С. Г. Нелиповичу за помощь при подготовке материала.
Бронникова Е. Примечания: Рассказ «Японский богатырь» и два письма к Н. А. Бердяеву // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 511—512. — [Т.] V.
1 Основан в 1923 г. в Париже как литературное приложение к газете «Последние новости» П. Н. Милюкова, выходившее по понедельникам. С 1 июля 1926 г. по 1 июля 1928 г. выходил как журнал.
2 С осени 1926 г. «Звено» редактировал Михаил Львович Кантор.
3 Из присланных пяти снимков (журнальные вырезки, пронумерованные и надписанные Вановским) сохранилось три: № 1 «Паломники», № 2 «Пещерная гостиница на горе Фудзи-сан», № 5 «Фудзи-сан».
4 Последнее извержение вулкана произошло в 1707—1708 гг.
5 Небольшой скалистый остров в Эгейском море, на который, по преданию, римским императором Домицианом в 95 г. был сослан святой апостол Иоанн. В одной из пещер он имел откровение, составившее содержание Апокалипсиса (см.: Откровение Святого Иоанна Богослова, гл. 1, 6).
6 Отто-химе или Тоёта-химе (древнеяпон.) — «дева обильных жемчужин» или «дева
обильного божественного духа»; в японской мифологии — богиня, дочь морского бога Ватацуми-но ками. Сюжеты, связанные с морским богом, наиболее развиты в мифах Кодзики.
7 Урашима или Урасима-таро — в японской мифологии рыбак. Урашима спас морскую черепаху, в благодарность за это черепаха пригласила его во владения морского бога, где его встретила Ото-химе. Пораженный чудесами дворца и увлеченный морской принцессой, Урашима не замечал, как летело время. Вернувшись на Землю, он с удивлением и грустью узнал, что провел с Ото-химе 700 лет.
8 «Путь. Орган религиозной мысли» — журнал, выходивший в Париже с сентября 1925 г. по март 1940 г. под редакцией Н. А. Бердяева. Всего вышел 61 номер.
9 «Новый град» — журнал, выходивший в Париже в 1931—1939 гг. под редакцией И. И. Бунакова-Фондаминского, Ф. А. Степуна и Г. В. Федотова. Всего вышло 14 номеров.
10 В оглавлении статья названа «Японская мифология и Библия», а в основном тексте — «Мифология Кодзики и Библия (Доклад, читанный в японском обществе «Менжи», в Токио, 26-го апреля 1932-го года)». Это извлечение из неопубликованной работы А. А. Ваковского, посвященной сравнительному анализу первых шести глав книги Бытия и Апокалипсиса с мифологией Кодзики.
Кодзики («Записи о делах древности») — памятник японской письменности, который принято относить к 712 г., наиболее известный свод космогонических и исторических мифов, исторических преданий и хроник.
11 Жена Н. А. Бердяева — Лидия Юдифовна (урожд. Трушева; 1874—1945). Вероятно, Л. Ю. Бердяева переписывалась с А. А. Вановским, но в РГАЛИ такие письма отсутствуют. В дневнике Л. Ю. Бердяевой за 1934 г. записано:
«Четверг, 15 Ноября.
Письмо из Японии от А. Вановского... Он бывал у нас в Москве. С тех пор прошло 12 лет, и мне приятно вспоминать, что он вспомнил обо мне. Пишет, что я тогда, в Москве, подарила ему мой перевод книги «Догмат и Критика» с надписью «Паладину Христа», и вот будто бы эта книга вызвала в нем желание работать по вопросам, связанным с христианской культурой. Присылает рукопись своей работы по Апокалипсису...» (РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 942, Л. 45).
12 Установить точно, о какой книге идет речь, не удалось. Позднее, в 1965 г., в Токио была опубликована его книга «Третий завет и Апокалипсис».
13 См.: Бердяев Н. А. Генеральная линия советской философии и воинствующий атеизм // Путь. Париж, 1932. № 34 Июнь Прил. С. 1—28.
14 См.: Ремизов А. М. Северные Афины — история с географией — (предбанная память) // Современные Записки. 1927. Т. XXX. С. 233, 277.
15 У Н. А. Бердяева не было сестры, долгие годы он жил в одном доме с сестрой жены — Евгенией Юдифовной Рапп (1875—1960).
16 Гоэр (Гойер) Л. В. — литератор, автор повестей «Запретный хлеб», «Жестокосердный каменщик», книги «Семилепестковый лотос».
17 Скорее всего, речь идет о Муратове Павле Павловиче (1881—1950), историке искусств, специалисте по русской иконописи, литераторе, авторе известной дореволюционной книги «Образы Италии». До революции был хранителем Отделения изобразительных искусств Московского Румянцевского музея. С 1925 г. жил за границей: в Италии, затем в Париже, в конце 1930-х годов переехал в Ирландию. Сотрудничал в газете «Возрождение» и журнале «Современные Записки». По сведениям архим. Киприана, Муратов путешествовал по Востоку (См.: Возрождение. 1951. № 15. С. 152).
Публикация Е. БРОННИКОВОЙ