Моральные императивы в политике
Философский факультет МГУ им. М.В.Ломоносова приглашает принять участие в...
Этика добродетелей или этика принципов? Аласдер Макинтайр и российский опыт
Журнал «Неприкосновенный запас»
Отделение культурологи НИУ-ВШЭ
Представляют:
Клуб гуманитарных диспутов
Этика добродетелей или этика принципов?
Аласдер Макинтайр и российский опыт
27 октября 2011, 17:30
Москва, Малый Трехсвятительский пер., д. 8/2, ауд. 401.
Диспут приурочен к выходу в издательстве «Новое литературное обозрение» книги Олега Хархордина «Основные понятия российской политики» (серия «Библиотека журнала “Неприкосновенный запас”»).
Книга одного из ведущих представителей американской политической философии и этики Аласдера Макинтайра «После добродетели» вновь актуализировала дискуссию о фундаментальном различии между этикой добродетелей и этикой принципов. Первая исходит из прагматической и ситуативной ориентации на конкретный образец или частный контекст. Вторая на универсальные принципы, требующие своего последовательного воплощения независимо от ситуации. За каждой традицией стоят свои авторитетные фигуры истории этической мысли. Каждая связана с определенными культурными и религиозными траекториями национальных историй.
К какой этической модели можно отнести российскую моральную традицию? И можно ли, выделив доминирующий вектор российской этической рецепции, построить на его основе отечественную версию истории политической мысли, не повторяющую западную, но исходящую из иной интеллектуальной традиции? Каковы механизмы выхода за пределы постсоветской ситуации, воспроизводящей прежние исторические травмы и буксующей на месте в поисках перспективы? Каким образом возможно выйти за пределы мультикультуралистского теоретического и политического контекста, блокирующего любые попытки ответственного сопоставления этических систем, существующих в различных культурных и религиозных традициях?
Эти и другие вопросы обсудят ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге Олег Хархордин и заведующий отделением культурологии НИУ ВШЭ Виталий Куренной. Специальные гости: главный редактор издательства «Праксис», доцент философского факультета НИУ ВШЭ Тимофей Дмитриев, декан философско-социологического факультета РАНХиГС Пётр Сафронов и преподаватель НИУ ВШЭ Павел Носачёв. Модератор – Илья Калинин, шеф-редактор журнала «Неприкосновенный запас, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.
Внимание! Для гостей не из НИУ-ВШЭ до 25.10. открыта предварительная запись по e-mail: clubgumdis@gmail.com
Дополнительная информация:
|
ИД Новое литературное обозрение |
НИУ-ВШЭ |
|
Ольга Виноградова |
Александра Талавер, Александр Сувалко, Анастасия Карасева |
|
8 495 229 91 08 |
8 916 351 68 44, 8 985 975 29 80, 8 926 903 92 12
|
Олег Хархордин
Этика добродетелей или этика принципов? Аласдер Макинтайр и российский опыт
Книга Аласдера Макинтайра «После добродетели» и последовавшая за ней дискуссия о том, чем этика добродетелей отличается от этики принципов, закрепили это фундаментальное для современной мысли различие. С одной стороны, этическая система может опираться на мораль уместного действия, когда нет универсальных правил, но от человека ожидается очевидно удачное действие, подходящее в данное время, в данном месте и в данном контексте. С другой стороны, этическая система может опираться и на мораль принципов, когда универсальные этические правила последовательно и логично применяются к любой повседневной ситуации жизни. Если этические системы Аристотеля и Фомы Аквинского являются примерами первого типа морали, то Кант и Джон Ролз дали примеры этических систем, основанных на морали принципов. В рамках этого противопоставления этических систем кажется, что советская мораль была ближе к аристотелевским, чем к кантианским системам.
Из этого тезиса можно вывести три следствия, которые сформулированы в 6 главе только что вышедшей книги (Олег Хархордин, Основные понятия российской политики, М.: НЛО, 2011), и которые и предполагается обсудить.
Во-первых, если есть доминатная версия рецепции этики добродетелей в России в XI-XVIII веках, то можно построить историю российской политической мысли, которая будет отличаться от западноевропейской, которую мы привыкли изучать в университетах. Например, вместо знакомых авторов XII-XVI вв. - схоластов и ренессансных гуманистов - придется поставить между наследием древнегреческой мысли и нововременными авторами типа Макиавелли, Гоббса и Локка каппадокийскую школу патристики (Василий Великий, Григорий Назианзин и другие) и ее рецепцию в текстах учительной литературы вроде “Измарагда” или “Пчелы”.
Во-вторых, для того, чтобы лучше понять нынешнюю ситуацию в России, надо исходить из исследований добродетелей, а не ценностей. Вернее, для того, чтобы поменять постсоветскую моральную ситуацию, надо не разбираться с якобы существующим ценностным вакуумом, а переструктурировать доминатную комбинацию желаемых черт характера, то есть того, что в классической литературе называлось добродетелями или доблестями человеческого поведения.
В-третьих, если многие современные версии этики добродетелей восходят к первоначальной аристотелевской концептуализации доблестей и к ее различным рецепциям в основных деноминациях христианства, ислама и иудаизма, то становится возможным сравнение моральных особенностей различных культур, которые, как казалось во время господства культурного релятивизма и мультикультурализма, было невозможно, да и нежелательно сравнивать.
Этика добродетелей или этика принципов? Аласдер Макинтайр и российский опыт
Книга Аласдера Макинтайра «После добродетели» и последовавшая за ней дискуссия о том, чем этика добродетелей отличается от этики принципов, закрепили это фундаментальное для современной мысли различие. С одной стороны, этическая система может опираться на мораль уместного действия, когда нет универсальных правил, но от человека ожидается очевидно удачное действие, подходящее в данное время, в данном месте и в данном контексте. С другой стороны, этическая система может опираться и на мораль принципов, когда универсальные этические правила последовательно и логично применяются к любой повседневной ситуации жизни. Если этические системы Аристотеля и Фомы Аквинского являются примерами первого типа морали, то Кант и Джон Ролз дали примеры этических систем, основанных на морали принципов. В рамках этого противопоставления этических систем кажется, что советская мораль была ближе к аристотелевским, чем к кантианским системам.
Из этого тезиса можно вывести три следствия, которые сформулированы в 6 главе только что вышедшей книги (Олег Хархордин, Основные понятия российской политики, М.: НЛО, 2011), и которые и предполагается обсудить.
Во-первых, если есть доминатная версия рецепции этики добродетелей в России в XI-XVIII веках, то можно построить историю российской политической мысли, которая будет отличаться от западноевропейской, которую мы привыкли изучать в университетах. Например, вместо знакомых авторов XII-XVI вв. - схоластов и ренессансных гуманистов - придется поставить между наследием древнегреческой мысли и нововременными авторами типа Макиавелли, Гоббса и Локка каппадокийскую школу патристики (Василий Великий, Григорий Назианзин и другие) и ее рецепцию в текстах учительной литературы вроде “Измарагда” или “Пчелы”.
Во-вторых, для того, чтобы лучше понять нынешнюю ситуацию в России, надо исходить из исследований добродетелей, а не ценностей. Вернее, для того, чтобы поменять постсоветскую моральную ситуацию, надо не разбираться с якобы существующим ценностным вакуумом, а переструктурировать доминатную комбинацию желаемых черт характера, то есть того, что в классической литературе называлось добродетелями или доблестями человеческого поведения.
В-третьих, если многие современные версии этики добродетелей восходят к первоначальной аристотелевской концептуализации доблестей и к ее различным рецепциям в основных деноминациях христианства, ислама и иудаизма, то становится возможным сравнение моральных особенностей различных культур, которые, как казалось во время господства культурного релятивизма и мультикультурализма, было невозможно, да и нежелательно сравнивать.
24.10.2011
