Мой твердый берлинский адрес:
Charlotenburg, Rankestrasse,
31-32, Gartenhaus, links,
Tr. III, bei Frau Dehne.
Берлин, 6 Ноября <1922>.
Дорогой Петр Бернгардович! Очень благодарен Вам за Ваши заботы обо мне. Но после зрелого размышления я все-таки пришел к тому заключению, что мне следует отказаться от переезда в Прагу. Я слишком далеко зашел в осуществлении разных планов в Берлине и слишком связал себя с ними. По моей инициативе основывается здесь религиозно-философская академия с помощью американского христианского союза, который принял уже представленный мной план, утвердил годичный бюджет и предоставляет нам помещение. В этом начинании будут принимать участие Франк и Ильин. Берлин - большой русский центр и духовная деятельность в этой русской среде является нашим безусловным долгом. Пока у меня есть впечатление, что русский Берлин находится в более низком духовном состоянии, чем Москва (не большевистская), в которой за последние годы есть очень повышенная и напряженная духовная жизнь. Я считаю своей миссией по мере сил отвлекать русских за границей от разъяренной политики и мелкой политической грызни и обращать их сознание к духовной жизни и духовным интересам. Россия тяжело больна духом и спасать ее можно только духовным лечением и углублением, а не внешней политикой. Политическое исцеление России явится только из духовных источников. Большевизм есть явл<ен>ние вторичное и рефлекторное, лишь симптом духов<но>й болезни народа. И также не следует преувеличивать значения "большевизма", как не следовало преувеличивать значения "самодержавия". Важнее всего, каковы мы сами. Давящая нас, как кошмар, внешняя грубая сила есть лишь выражение нашей собственной духовной слабости, лишь кара за наши грехи. Русская революция, безобразная и мерзкая (я думаю, что всякая революция - безобразная и мерзкая, других рев<олю>ций не бывает), есть путь искупления. Большевики нам посланы Провидением. Так смотрел на революцию и гениальный и столь мной любимый Ж. де Местр. Но я очень отвлекся от деловой стороны письма. Кроме религиозно-филос<о>ф<ск>ой академии, которая почти совсем налажена, проэктируется еще русский научный институт, который ставит своей целью исследование русской духовной и материальной культуры и преподавание знаний о ней. Это более трудное начинание, но думаю, что есть все данные для его осуществления. Нам предлагают довольно значительные денежные суммы голандцы [sic]. Есть еще и другие денежные источники. Немцы также идут нам во всех отношениях навстречу. Вообще немцы проявляют к нам совершенно исключительные внимание и интерес. Меня очень интересует общение русской мысли с мыслью западно-европейской. В Берлине это более осуществимо, чем в Праге. Я уже тут видел много не только немцев, но также американцев, голандцев, швейцарцев и др., которые выразили исключительный интерес к русской религиозной мысли и русск<ом>у религиоз<но>му движению. Все это я считаю очень благоприятной атмосферой для той духовной деятельности, которую я ставлю себе задачей. Я думаю, что не только Россия, но и Европа тяжело больна духом, ей тоже владеют антихристианские начала кровавой розни и ненависти. Если будет продолжаться истребляющая ненависть Франции и Германии, то европейская христианская культура погибнет. Будет господство Китая. Мировая война не разре<ши>ла никаких задач, она проиграна всеми, все пали ее жертвой, она была лишь выявлением зла и греха. Так как мы долго с Вами не виделись, то у меня все является потребность высказать Вам наболевшие мысли. С Берли<но>м меня также связывают разные издательские планы. Тут должны издаваться мои книги. Есть также предложение стать ближе к некоторым издательским комбинациям. Ввиду всего этого я решил пока остаться в Берлине. Но, конечно, не исключаю возможнос<ти> того, что в Берлине все примет неблагоприятный для нас оборот. Считаете ли Вы возможным, чтобы, если берлинские планы, в отношении которых у нас сейчас есть обязательства, не удадутся и мы попадем здесь в затруднительное положение, мы все-таки были приняты в Прагу? Говорю также о Франке и Ильине, которые решают вопрос также, как и я. Есть ли отказ сейчас ехать в Чехословакию окончательное отрезывание для себя возможности быть там принятыми или такая возмож<ност>ь останется и впереди? И имеет ли смысл сейчас прислать curriculum vitae и деловое заявление, как сделал Ильин?
Смущают также разговоры о том, что услов<ия> жизни в Праге трудные, нельзя дост<ат>ь комнат, жить дорого, город антигигиеничен. Буду ждать Ва<шего> ответа. Сер<дечный> при<вет> Нине Алек<сандровне>. Обнимаю.
Лю<бящий> В<а>с Н.Бердяев.
Очень хотел бы повид<ат>ь Вас и поговор<ит>ь с Вами.
Charlotenburg, Rankestrasse,
31-32, Gartenhaus, links,
Tr. III, bei Frau Dehne.
Берлин, 6 Ноября <1922>.
Дорогой Петр Бернгардович! Очень благодарен Вам за Ваши заботы обо мне. Но после зрелого размышления я все-таки пришел к тому заключению, что мне следует отказаться от переезда в Прагу. Я слишком далеко зашел в осуществлении разных планов в Берлине и слишком связал себя с ними. По моей инициативе основывается здесь религиозно-философская академия с помощью американского христианского союза, который принял уже представленный мной план, утвердил годичный бюджет и предоставляет нам помещение. В этом начинании будут принимать участие Франк и Ильин. Берлин - большой русский центр и духовная деятельность в этой русской среде является нашим безусловным долгом. Пока у меня есть впечатление, что русский Берлин находится в более низком духовном состоянии, чем Москва (не большевистская), в которой за последние годы есть очень повышенная и напряженная духовная жизнь. Я считаю своей миссией по мере сил отвлекать русских за границей от разъяренной политики и мелкой политической грызни и обращать их сознание к духовной жизни и духовным интересам. Россия тяжело больна духом и спасать ее можно только духовным лечением и углублением, а не внешней политикой. Политическое исцеление России явится только из духовных источников. Большевизм есть явл<ен>ние вторичное и рефлекторное, лишь симптом духов<но>й болезни народа. И также не следует преувеличивать значения "большевизма", как не следовало преувеличивать значения "самодержавия". Важнее всего, каковы мы сами. Давящая нас, как кошмар, внешняя грубая сила есть лишь выражение нашей собственной духовной слабости, лишь кара за наши грехи. Русская революция, безобразная и мерзкая (я думаю, что всякая революция - безобразная и мерзкая, других рев<олю>ций не бывает), есть путь искупления. Большевики нам посланы Провидением. Так смотрел на революцию и гениальный и столь мной любимый Ж. де Местр. Но я очень отвлекся от деловой стороны письма. Кроме религиозно-филос<о>ф<ск>ой академии, которая почти совсем налажена, проэктируется еще русский научный институт, который ставит своей целью исследование русской духовной и материальной культуры и преподавание знаний о ней. Это более трудное начинание, но думаю, что есть все данные для его осуществления. Нам предлагают довольно значительные денежные суммы голандцы [sic]. Есть еще и другие денежные источники. Немцы также идут нам во всех отношениях навстречу. Вообще немцы проявляют к нам совершенно исключительные внимание и интерес. Меня очень интересует общение русской мысли с мыслью западно-европейской. В Берлине это более осуществимо, чем в Праге. Я уже тут видел много не только немцев, но также американцев, голандцев, швейцарцев и др., которые выразили исключительный интерес к русской религиозной мысли и русск<ом>у религиоз<но>му движению. Все это я считаю очень благоприятной атмосферой для той духовной деятельности, которую я ставлю себе задачей. Я думаю, что не только Россия, но и Европа тяжело больна духом, ей тоже владеют антихристианские начала кровавой розни и ненависти. Если будет продолжаться истребляющая ненависть Франции и Германии, то европейская христианская культура погибнет. Будет господство Китая. Мировая война не разре<ши>ла никаких задач, она проиграна всеми, все пали ее жертвой, она была лишь выявлением зла и греха. Так как мы долго с Вами не виделись, то у меня все является потребность высказать Вам наболевшие мысли. С Берли<но>м меня также связывают разные издательские планы. Тут должны издаваться мои книги. Есть также предложение стать ближе к некоторым издательским комбинациям. Ввиду всего этого я решил пока остаться в Берлине. Но, конечно, не исключаю возможнос<ти> того, что в Берлине все примет неблагоприятный для нас оборот. Считаете ли Вы возможным, чтобы, если берлинские планы, в отношении которых у нас сейчас есть обязательства, не удадутся и мы попадем здесь в затруднительное положение, мы все-таки были приняты в Прагу? Говорю также о Франке и Ильине, которые решают вопрос также, как и я. Есть ли отказ сейчас ехать в Чехословакию окончательное отрезывание для себя возможности быть там принятыми или такая возмож<ност>ь останется и впереди? И имеет ли смысл сейчас прислать curriculum vitae и деловое заявление, как сделал Ильин?
Смущают также разговоры о том, что услов<ия> жизни в Праге трудные, нельзя дост<ат>ь комнат, жить дорого, город антигигиеничен. Буду ждать Ва<шего> ответа. Сер<дечный> при<вет> Нине Алек<сандровне>. Обнимаю.
Лю<бящий> В<а>с Н.Бердяев.
Очень хотел бы повид<ат>ь Вас и поговор<ит>ь с Вами.
Добавлено: 17.09.2013
Связанные личности: Бердяев Николай Александрович, Струве Пётр Бернгардович
