Военная поддержка властями Орды Андрея Александровича, кн. Городецкого, получившего от них ярлык на Владимирское великое княжество, и его союзников против вел. кн. Дмитрия Александровича

Дмитрий Александрович – вел. кн. владимирский, Новгородский и Переславский, Дмитрий Борисович – кн. Ростовский и др.

Ордынские войска, Андрей Александрович, Федор Ростиславич, Константин Борисович, Михаил Иванович

«Воеводы» Кавгадый, Алчедай.
Русские союзники: Андрей Александрович – кн. Городецкий, Федор Ростиславич – кн. Смоленский и Ярославский, Константин Борисович – кн. Ростовский, Михаил Иванович – кн. Стародубский и др.

Ок. 2000 чел.

Сарай – р. Цна – Муром – Владимир – Суздаль – Юрьев-Польской – Ростов – Переславль-Залесский – Тверь – Торжок – Новгород

Осада и захват ордынцами Переславля-Залесского 19 декабря 1281

Военное давление ордынцев на русских князей – сторонников темника Ногая.
Разорение волостей и сельской округи вокруг Мурома, Владимира, Суздаля, Юрьева-Польского, Переславля-Залесского, Твери, Торжка.
Захват Мурома и Переславля.
Изгнание кн. Андреем Городецким своего старшего брата вел. кн. Дмитрия Александровича с великокняжеского стола во Владимире.
Бегство вел. кн. Дмитрия Александровича вместе с семьей и дружиной перед приходом ордынцев из Переславля-Залесского в Новгород.
Отказ новгородцев от поддержки вел. кн. Дмитрия Александровича.

ПСРЛ. Т. 1. Вып. 3. Стб. 525. Т. 3. С. 324. Т. 4. Ч. 1. С. 244. Т. 5. С. 199. Т. 6. Вып. 1. Стб. 357. Т. 7. С. 175. Т. 10. С. 159. Т. 16. Стб. 55. Т. 18. С. 78. Т. 23. С. 91. Т. 24. С. 102. Т. 25. С. 153. Т. 26. С. 94. Т. 30. С. 96. Т. 33. С. 75; Т. 37. С. 165. Присёлков. 1950; 2002. С. 338–339.

Астайкин. 1994а. С. 472–474; Будовниц. 1956. С. 81–82; Горский. 1996а. С. 74; Греков, Якубовский. 1950. С. 234–235; Греков. 1988. С. 130; Егоров. 1985. С. 183; Карамзин. 1842. Т. 4. Стб. 82; Каргалов. 1965. С. 54; 1967. С. 169; 1973. С. 46–47; 2004. С. 170–171; Кузьмин. 1965. С. 200; Клюг. 1994. С. 72–73; Кучкин. 1984. С. 106–107; Мерперт и др. 1962. С. 108; Насонов. 1940. С. 72; Пашуто. 1956. С. 223; Селезнев. 2003. С. 102; 2009а. С. 36, 95; Соловьев. 1993а. Кн. 2. С. 219–220; Татищев. 1965. Т. 5. С. 56; Творогов. 1994. С. 55; Феннел. 1989. С. 130–131; Черепнин. 1977. С. 203–204.

Князь Димитрий Александрович переяславский, присоединивши к своей отчине область Владимирскую, начал тем же, чем начинали его предшественники, — стремлением усилиться на счет Новгорода, который по смерти Василия поспешил признать его своим князем. В 1279 году он, по словам летописца, выпросил у новгородцев позволение поставить для себя крепость Копорье, пошел и сам срубил ее; в следующем году он поехал туда вторично с посадником Михаилом, с лучшими гражданами; заложили в Копорье крепость каменную. В том же году посадник Михаил Мишинич, возведенный в это достоинство при Василии, был сменен, и на его место был возведен Семен Михайлович, неизвестно, сын какого из прежде бывших посадников — Михалка Степановича или Михаила Федоровича. Летопись говорит, что у Мишинича отнято было посадничество князем и новгородцами вместе — все показывало, следовательно, согласие города с Димитрием; но в следующем 1281 году вдруг встречаем известие о ссоре великого князя с новгородцами. Очень вероятно, что ссора эта произошла по поводу Копорья, на который Димитрий хотел смотреть как на свою собственность, что не нравилось новгородцам. Как бы то ни было, когда новгородцы отправили к Димитрию владыку с мольбою, то он не послушал его, пришел с войском на волость Новгородскую и сильно опустошил ее, после чего заключен был мир, как видно на всей воле великого князя. Быть может, этот поступок Димитрия, обличавший стремление его усилить себя на счет других, послужил Андрею Александровичу городецкому знаком к восстанию на старшего брата; быть может, он хотел подражать дяде своему Василию Ярославичу, который посредством хана не позволил брату своему Ярославу усилиться окончательно на счет Новгорода; впрочем, летописцы указывают на бояр Андреевых, и особенно на одного из них, Семена Тонилиевича, как главного виновника этого восстания. Мы видели у князя Василия костромского воеводу Семена, который водил полки своего князя против Димитрия и новгородцев. Очень вероятно, что вследствие этих отношений к Димитрию Семен по смерти Василия перешел не к переяславскому князю, а к городецкому Андрею, тем более что Кострома по смерти бездетного Василия перешла к Андрею Этот-то Семен начал вооружать нового князя против Димитрия, и вот Андрей отправляется в Орду, имея споспешником себе и помощником Семена Тонилиевича и других многих, говорит летописец.
Задаривши хана Менгу-Тимура, Андрей получил ярлык на Владимир и войско против Димитрия, потому что последний не думал повиноваться слову ханскому, и нужно было принудить его к тому силою, причем все князья, ближние и дальние родственники, соединились с Андреем против Димитрия. Мы не станем предполагать, что Димитрий дурно обходился с ними, пусть Димитрий был добрый, кроткий князь: для нас важна здесь недоверчивость князей к великому князю владимирскому, постоянное нерасположение их к каждому князю, присоединявшему к своему уделу Владимирскую область. Димитрий, видя союз князей и татарские полки против себя, поехал к Новгороду, желая засесть в своем Копорье, но на озере Ильмене встретил полки новгородские; новгородцы показали князю путь, самого не схватили, но взяли двух дочерей его и бояр в заложники. «Отпустим их тогда, — сказали они Димитрию, — когда дружина твоя выступит из Копорья», Но дружина эта не думала оставлять крепости, потому что ею начальствовал зять Димитрия, знаменитый Довмонт псковский: он нечаянно напал на Ладогу и высвободил оттуда имение Димитриево; но когда новгородские полки подошли к Копорью, то дружина великокняжеская не могла долее здесь держаться и, получив беспрепятственный выход, оставила крепость, которую разрыли новгородцы. Между тем Димитрий отправился за море, а татары, пришедшие с Андреем, ища Димитрия, рассыпались по всей земле, опустошили все около Мурома, Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова, Твери до самого Торжка и далее к Новгороду. Андрей сел во Владимире, угостил богатым пиром, одарил князей ордынских и, отпустив их домой, поехал в Новгород, где был честно посажен на стол.

В то самое время собственный его меньший брат, Андрей Александрович, Князь Городца Волжского, действуя по совету злодея, Семена Тониглиевича, и других недостойных Бояр, вздумал овладеть Великим Княжением, вопреки государственному уставу или древнему обыкновению, по коему старший в роде заступал место отца. Лестию и дарами задобрив Хана, Андрей получил от него грамоту и войско, подступил к Мурому и велел всем Удельным Князьям явиться к нему в стан с их дружинами. Никто не смел ослушаться: Феодор Ярославский, Михаил Иванович Стародубский (внук Всеволода III) и даже Константин Ростовский, облагодетельствованный Димитрием, соединились с Андреем. Изумленный сею внезапною грозою, Великий Князь искал спасения в бегстве; а Татары, пользуясь случаем, напомнили России время Батыево. Муром, окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери, до самого Торжка, были разорены ими: они жгли и грабили домы, монастыри, церкви, не оставляя ни икон, ни сосудов, ни книг, украшенных богатым переплетом; гнали людей толпами в плен или убивали. Юные Монахини, жены Священников были жертвою гнусного насилия. Спасая жизнь и вольность, земледельцы гибли в степях от жестоких морозов. Переславль, Удельный город Димитриев, хотел обороняться и был ужасным образом за то наказан: не осталось жителя (по словам летописи), который не оплакал бы смерти отца или сына, брата или друга. Сие несчастие случилось декабря 19 [1281 г.]: в Рождество Христово церкви стояли пусты; вместо священного пения раздавался в городе один плач и стон. Андрей, злобный сын отца столь великого и любезного России, праздновал один с Татарами и, совершив дело свое, отпустил их с благодарностию к Хану.
[1282 r.] Димитрий Александрович бежал к Новугороду и думал заключиться в Копорье. Новогородцы многочисленными полками встретили его на озере Ильмене. «Стой, Князь! — говорили они: мы помним твои обиды. Иди, куда хочешь». Они взяли дочерей и Бояр Димитриевых в залог, дав слово освободить их, когда дружина Княжеская добровольно выступит из Копорья, где находился тогда и славный Довмонт Псковский, зять Великого Князя. Доброхотствуя тестю, он с горстию воинов вломился в Ладогу, взял там казну его, даже много чужого, и возвратился в Копорье; но пользы не было: ибо Новогородцы немедленно осадили сию крепость и, принудив Довмонта выйти оттуда со всеми людьми Княжескими, срыли оную до основания. Внутренно, может быть, гнушаясь злодеянием Андрея Александровича, но жертвуя совестию особенным их выгодам, Новогородцы призвали его и возвели на престол Св. Софии.