Дневник гимназиста о событиях в Петрограде (23 февраля — 1 марта 1917 г.)

529

3

23 февраля, четверг. Утром тетя поехала в Парголово, но вернулась ни с чем, не доехав, даже до Финляндского вокзала. Трамваи не доходили до самого вокзала, а недалеко за Литейным мостом около рельс лежал перевернутый вагон. На Невском проспекте и по всей Фонтанке было совершенно спокойно. Вечером был у товарища. Часов в 8 шел домой. Трамваи не ходили. По Садовой улице шло довольно много народу. На некоторых углах были расставлены караулы. Часам к 10 вечера снова стали ходить трамваи. Слыхал, что на Выборгской стороне забастовавшие рабочие с помощью баб перевернули трамвай, один трамвай зажгли и вообще останавливали трамваи¹.

24 февраля, пятница. Часов до 12 было все спокойно. Был в гимназии. На большой перемене инспектор советовал не выходить на улицу. Один из товарищей пошел на перемене завтракать к брату. Ему надо было идти по Невскому и перейти

530

Литейный проспект. Через Литейный ему не удалось пройти, т<ак> к<ак> казаки загородили путь. На перемене выходил на улицу. На Невском трамваи не ходят, около Литейного вдоль панели большая масса народу. На углу казаки на лошадях. Несколько казачьих разъездов гарцуют по Невскому. Видал группу конных и пеших городовых во всеоружии. Порядочное скопление народа на Знаменской площади, там же порядочно казаков. Около 2-х часов дня из окон 5 класса наблюдали, как огромная толпа народа проходила по Невскому по направлению к Знаменской площади.

На Невском против гимназии² остановили трамвай, пытавшийся было проехать. За толпой следует несколько казачьих патрулей. В общем, настроение мирное. На 6-м уроке занимались военным строем на дворе. Ворота дома закрыты. Ученик 5 класса рассказывает, что на Знаменской площади какой-то мужичок влез на памятник Александру III и сказал в том духе, что мы люди скромные, нам мало нужно, «только окончания войны и хлеба». Со строя много учеников было отпущено, чтобы они пошли проводить учеников младших классов через Знаменскую площадь. Из гимназии уже выпускали, открывая дверь ключом. Большинство магазинов было заколочено. На Невском много гуляющей публики. С товарищем дошел до Литейного проспекта, там сел на трамвай, состоящий из 8 вагонов. Трамвай шел около Невского без остановок. Кондукторша плату за проезд не взяла. В пятницу уже появилось много слухов. Сестре кто-то рассказал, что полицмейстера сбросили на лед с Троицкого моста, что один казак убил околоточного, что офицеры казачьи, отдав приказание, сразу отъезжали в сторону, предоставив казакам делать, что они хотят. Казаки были душой на стороне народа, и самое большее, что предупреждали толпу: «Разойдитесь — стрелять будем», но не стреляли. И толпу пропускали. На Невском проспекте, сам видел, как толпа махала шапками и платками казакам, в карьер ехавшим вдоль улицы.

25 февраля, суббота. Утром на Невском спокойно. Почти на каждом углу стоят караулы. Два караульных офицера расхаживают также по трамвайному мосту через Фонтанку около Никольского переулка. Трамваи утром ходили вполне исправно (по крайне мере №№ 13 и 14). Часа в 3 возвращался домой. Трамваи не ходили. Разъезжали казаки и группами городовые. Все ворота и подъезды закрыты. На Невском масса гуляющей публики. Скопище народа около Аничкова моста. Настроение толпы и мирное, и возбужденное. Со стороны Казанского собора начала продвигаться огромная толпа по направлению к Знаменской площади.

Какой-то сторож Аничкова дворца заметил, что все за народ, даже офицеры идут в толпе. За первой толпой двигалась вторая. Она шла с пением рабочей Марсельезы.

26 февраля, воскресенье. Самый кровавый день из всей революции. У Варшавского вокзала видел цепь измайловцев, выстроенную вдоль вокзала.

Понедельник, 27 февраля. Трамваи не ходили. На Невском народу мало. Большинство магазинов закрыто, окна в них заколочены. По углам и вообще по проспекту много патрулей (конных, пеших и городовых). На углу Невского и Литейного большая группа солдат с офицером. Настроение какое-то нервное. В гимназию швейцар даже не пустил; на дверях оповещение, что занятий не будет 27, 28 февраля и 1 марта. Пошел к товарищу, у которого узнал, что вчера (т. е. в воскресенье) на Невском была сильная стрельба. Назад шел по Загородному. На нем, и на других «мирных» улицах все по-старому, только трамваи не ходят. Днем ходил в Семеновский полк³. Там полное спокойствие. Часов около 6-ти — 7-ми вечера видел, как матросы стреляли, выстроившись по Крюкову каналу, около Екатерингофского проспекта. По Фонтанке и особенно со стороны Измайловского проспекта стали все чаще и чаще слышаться то отдельные, то заливистые выстрелы. Часов в 11 вечера пошел опустить письмо. Почти у каждых ворот стоял с ружьем матрос Гвардейского экипажа. Отдельные выстрелы и залпы слышались очень часто, особенно со стороны

531

Театральной площади и Измайловского проспекта. Улицы были освещены наполовину, народу мало, полнейшая тишина. Через Измайловский мост по Фонтанке и затем завернула на Никольский переулок в карьер мчавшаяся легкая артиллерия.

Народ разгромил Спасскую часть, на углу Подъяческой⁴ и Садовой проник в пекарню и там нашел большой запас хлебов.

Часа в 4 (или позже) по Вознесенскому проспекту двигалась толпа рабочих со стороны Исаакиевской площади. Измайловцы дали первый залп в воздух. Это не подействовало. Затем был дан второй залп, уже вдоль проспекта.

28 февраля, вторник. Утром на улицах необыкновенная картина. На улицах масса гуляющей публики и солдат. По улицам разъезжают автомобили полные солдат, при вооружении с красными флагами. Каждый такой автомобиль публика приветствует криками «Ура!» Утром проходил по Фонтанке от Никольского переулка до Бородинской улицы⁵. На Забалканском⁶ видны юнкера Михайловского артиллерийского училища⁷. На Семеновском мосту⁸ молодой человек с широкой красной повязкой на руке разъезжал на лошади. Несколько рабочих и какой-то интеллигентный старичок спросили что-то его. На это он отвечал, что Щегловитова арестовали у себя на квартире, а Протопопова на Поклонной горе.

Солдаты подвезли на Фонтанку против Малого театра⁹ пулемет и из ружей стали обстреливать театр. На углу Загородного и Гороховой пылал участок. Гороховая улица, как в царский день, украшалась флагами, только не национальными, а красными. Появились провокационные листки, требующие отобрать оружие у офицеров. С утра продавали по удешевленным ценам масло и муку во всех кооперативах, а потому стояли большие хвосты. (1 час дня). Около Технологического института особые скопища народа. Едет несколько грузовых автомобилей с солдатами и телячьими тушами, а солдаты, кроме того, держат в руках за шеи несколько гусей. Около института студент забрался на большой ящик и оттуда говорил речь «о прогнившем самодержавии и кровавом Николае». Другой технолог на окне своего института вывешивает плакат, призывающий публику пожертвовать на нужды солдат и «борцов за свободу». Через ½ часа против института уже стоят длинные столы, на которых лежат соленые огурцы, хлеб и колбаса, а солдаты подходят и подкрепляют себя закуской. Приезжает несколько автомобилей с пулеметами из Петергофа. За ними следует рота солдат и экипаж крейсера «Аврора». Студенты предупреждают солдат, что около Сенной площади откуда-то стреляют весьма упорно городовые. Сижу на уроке в доме по 1-й Роте. Под конец слышу сильнейшую перестрелку. Выйдя, вижу — 1-я Рота пуста. Вдоль стен домов с ружьями стоят солдаты. Солдаты заметили городовых на крыше дома на Забалканском против 1-й Роты, но стрельба на этом месте скоро прекратилась. Ожесточенная перестрелка между солдатами и городовыми, засевшими на чердаке здания, где помещаются бани, гимназия Хитрово и 10-я гимназия. Только стрельба ослабевает, и в тот же момент вдоль по 1-й Роте проезжает автомобиль и разбрасывает «Известия». Хочу пройти домой по 1-й Роте, но стрельба снова начинается с удвоенной силой, и потому, ради предостережения иду по Забалканскому проспекту. Только хотел свернуть с Забалканского на Фонтанку, как на Фонтанке выстроились несколько солдат и стреляли в строящийся дом на углу Фонтанки и Забалканского (на правом берегу). В этот же дом стреляли солдаты из ружей и пулеметов, находящиеся около здания Министерства путей сообщения. Фонтанка вмиг опустела. Подхожу к дому, вдоль нашего дома (т. е. дом 133 по Фонтанке на углу Никольского) выстроились солдаты и стреляют в дом, находящийся против, по другую сторону Фонтанки.

Часа в 4 дня стрельба между солдатами на панели вдоль нашего дома и 2-мя верхними этажами противоположного дома. На следующий день в этом доме были арестованы 4 полицейских чина. Часов в 5 наблюдал пожар Литовской тюрьмы. На Садовой улице около Вознесенского откуда-то добыли околоточного. Каждый, кому

532

не лень, считал своим долгом его ударить. Наконец, солдаты взяли его под конвой и повели. Недалеко от Крюкова канала бронированный автомобиль стал посреди улицы и стал обстреливать верхний этаж одного из домов. Около Крюкова канала приехал на лошади ефрейтор одного из квартирующих в Петергофе кавалерийских полков и сообщал о том, как войска восстали в Петергофе и теперь идут к Петрограду. Вечером все успокоилось. Почти ни одного фонаря не было зажжено.

Среда, 1 марта. На улице появилось уже много офицеров, большинство без оружия. На стенах домов появились всякие объявления. Кроме «Известий» и распоряжений общественного градоначальника на Лермонтовском проспекте видел провокаторский листок с требованием «Долой войну!» Около Технологического института особо большое оживление. Подходят новые войска. Прошла Гатчинская авиационная рота со знаменем и офицерством. Около Технологического приехали на лошадях 2 кавалериста и с ними барышня. (Великолепная наездница, между прочим.) Поехали все трое к Государственной Думе. Довольно сильную перестрелку слышал на Васильевском острове. Вечером по Среднему проспекту прошла небольшая толпа с пением рабочей Марсельезы.

Какой-то матрос забрался на тумбу и оттуда говорил речь, что надо подчиниться Временному правительству и все в том роде.

Четверг, пятница и т. д. Подходит какая-то баба (уже после отречения), обратившая внимание на красные флаги на домах и спрашивает: «А разве сегодня царский день, что столько флагов?»... Получил письмо из села Рождествено (станция Сиверская Варшавской ж. д.). Революция там прошла спокойно. В первые дни взяли на Сиверской дворец Фридерикса¹⁰ Петроградской губ<ернии> Царскосельского уезда. Арестовали местную полицию. В Удельном имении в первое время кто угодно мог охотиться и ловить форелей. Вскоре это было прекращено, и были посланы солдаты для усмирения браконьеров. Видел (пятница) по Садовой улице демонстрацию. (Весьма немноголюдную). На красном плакате надписи «Пролетарии всех стран, соединяйтеся», «В борьбе обретешь ты право свое».

В деревне Грязной (Рождественской волости Царскосельского уезда) крестьяне против еврейского равноправия, а по отношению к женщинам, требуют общеобразовательного ценза.