Три смерти Александра Чаянова

Три смерти Александра Чаянова

Один из способов ответить на эти вопросы – попытаться представить Чаянова и его манеру анализировать, рассказывая о том, как он трижды умер и официально воскрес. Первый раз Чаянов умер физически, когда его казнили как врага народа за то, что он раскрыл истинные причины сталинской коллективизации. Второй раз от него избавились уже в 50–70-х годах, в период полуправды, прикрывавшей преступные тайны поколения советских управленцев и их прирученной науки. Он умер еще раз благодаря усилиям многочисленных западных теоретиков и практиков, занимающихся крупномасштабным бизнесом "развития", – да и новых советников российского правительства, равно как и его радикальных критиков из истэблишмента. Все они не просто отвергли идеи Чаянова, но извратили их тривиализацией и тем самым обрекли на прозябание на задворках мысли. Наконец, после официальной реабилитации, он сразу же был "иконизирован" взамен того, чтобы использовать его идеи. Вот почему воскрешение Чаянова было одновременно и важно и незначительно, вот почему оно является частью и свидетельством попыток переосмыслить теории социальных преобразований. Московский ученый: 1888 – 1931 – 1937 Учитывая, насколько велико число западных ученых-обществоведов, слышавших имя Чаянова, поражаешься, как мало людей действительно серьезно читали его труды, а не просто пролистали его единственную переведенную в конце 80-х на английский язык работу или же подобрали сведения о нем "из вторых рук". Еще меньше людей знает о том, каким человеком был Чаянов. А об этом стоит узнать, и не только как об "исторической" личности. Его интересы, способы мышления и выводы фактически делают его нашим современником. Александр Чаянов был ярким представителем блестящего поколения русской интеллигенции начала века. Внук крестьянина, чей сын отправился в город и преуспел там, выпускник Петровской сельскохозяйственной академии, он уже в двадцать четыре года стал известен стране своими работами о роли производства льна в крестьянском хозяйстве и о его демографических детерминантах. С этих пор его научные достижения и ученая репутация набирали силу. Но он был более чем специалист-аграрий в стране, где четыре пятых населения зарабатывало на жизнь сельским трудом. Человек незаурядного ума, воспитанный в лучших европейских гуманистических традициях, к сорока годам он совмещал важную аналитическую работу, полевые исследования и методологические изыскания с написанием пяти романов, "утопии", пьесы, сборника стихов и неоконченных справочников по западной живописи и истории Москвы. Он говорил на нескольких языках, объездил всю Европу до и после 17-го года. Он был представителем московских интеллектуалов во времена их расцвета, глубоко приверженным делу улучшения жизни простых людей, свободы и просвещения. Интерес Чаянова к селу был укоренен в его нравственных принципах. Что касается его научных интересов, то мысль Чаянова проникала сквозь дисциплинарные границы между экономикой, социологией, историей, сельским хозяйством, теорией познания и искусством. Особенно он отличался невероятной силой дисциплинированного воображения и умением выражать его в словах; он обладал выдающейся и оригинальной способностью создавать модели – соединять в своих работах научные и художественные достижения, оставаясь теоретиком и лидером в своем кругу. С 1919 года, уже при новом советском режиме, Чаянов возглавлял "Семинарию" общественных наук (позже – институт) в рамках Академии сельскохозяйственных наук. Он никогда не присоединялся к новому политическому истэблишменту и оставался самим собой, что потом называлось "беспартийный эксперт".