С сер. XVI началось строительство Белевской засеки, ставшей составной частью Большой засечной черты Московского Государства, выполнявшей функции главной оборонительной линии до сер. XVII в. (до создания Белгородской засечной черты). 

1568-1569 гг. Г.Гридкиным и подъячим В.Жмакиным проведена первая поземельная перепись Белевского уезда, состоявшего из 8 станов. Количество станов не изменилось в последующие писцовые описания и переписи населения 1620-х, 1640-х и 1670-х гг.

 В 1708 г. уезд был упразднен, а город Белев отнесен сначала к Смоленской, а затем к Киевской губернии. В 1719 г., при разделении губерний на провинции, Белев отнесён к «присудственным городам» Орловской провинции. В 1727 г. уезд в составе Орловской провинции был восстановлен, а сама провинция отошла к Белгородской губернии. В 1777 г. уезд был отнесен к Тульскому наместничеству, которое в 1796 г. было преобразовано в Тульскую губернию.

 В декабре 1865 г. учреждены Белевское уездное Земское собрание и его исполнительный орган - Белевская уездная земская управа.

 В 1913 г. в уезде было 18 волостей. 

 В марте 1924 г. уезд разделен на 5 районов: Арсеньевский, Белевский , Комаревский, Лучанский (центр — с. Жеморино), Петрищевский (центр — с. Уткино). В июне того же года к Белевскому уезду присоединен Одоевский район упраздненного Одоевского уезда. В августе 1925 г. были упразднены Лучанский и Петрищевский районы. 

В январе 1926 г. Белевский уезд был упразднен, районы вошли в прямое подчинение Тульской губернии.

В 1487 г. в Москву переехал служить князь Иван Михайлович Воротынский со своим уделом. Около 1492 г. сыновья князя Семёна Юрьевича Одоевского Иван и Василий Семеновичи «отложились от Литвы», выгнали из Одоева двоюродного брата Федора и перешли на службу Москве, сохранив в тоже время свою «отчину» - Одоев. Переход князя Воротынского и включение Одоевского княжества в состав Московского государства были официально признаны великим князем Литовском Александром Казимировичем по договору 1494 г. , 

 В первой половине XVI Одоев был поделен на две половины между князьми Воротынскими (им также принадлежали города Новосиль, Перемышль) и Одоевскими (им принадлежал Лихвин). 

В сентябре 1562 г. после опалы на князей Михаила и Александрв Ивановичей Воротынских их владения Новосиль, Пермымшль и доли в Воротынске и в Одоеве царь Иван IV «взял на себя». В 1566 г. опала на князя Михаила Ивановича Воротынского была снята и часть его удельных владений были ему возвращены. В завещании Ивана IV 1571 г. имеются противоречивые данные о владении им частями его удела, в том числе городами Воротынском и Одоевым. Окончательно удел был ликвидирован после казни князя Михаила Ивановича Воротынского в 1573 г.

 С сер. XVI началось строительство Одоевской засеки, ставшей составной частью Большой засечной черты Московского Государства, выполнявшей функции главной оборонительной линии до сер. XVII в. (до создания Белгородской засечной черты).

 1577 г. Д.Свечиным и подъячим С.Витовтовым проведена поземельная перепись Одоевского уезда (не сохранилась); последующие писцовые описания и переписи населения 1620-х, 1640-х и 1670-х гг. Особенно информативна писцовая книга 1620-гг. Е.Хитрово и подьячего П.Богданова (по определению современных историков –книга «оптимального варианта»). В кон. XVII – нач. XVIII в. Одоевский уезда разделялся на три стана. 

В 1708 г. уезд был упразднен, а город Одоев отнесен к Смоленской губернии, а в 1713 — к Московской. В 1719 г., при разделении губерний на провинции, Белев отнесён к «присудственным городам» Калужской провинции. В 1727 г. уезд в составе Калужской провинции был восстановлен. В 1776 г. уезд отнесен Калужскому наместничеству, в 1777 г. к Тульскому наместничеству, которое в 1796 г. было преобразовано в Тульскую губернию. 

 В 1913 г. в уезде было 21 волость.

 В 1924 году уезд разделён на 4 района: Дряплово-Ивицкий (центр — с. Ивицы), Дубенский, Одоевский, Сидоровский. В 1924 г. Одоевский уезд был упразднен и Одоевский район вошел в состав Белевского уезда, В 1926 г. город Одоев переведен в разряд сельских поселений.

В 1566 Алексин с уездом (бывшее владение князя Владимира Андреевича Старицкого) взят в опричнину Ивана IV. 

В 1521 г. началось строительство Веневской засеки, ставшей составной частью Большой засечной черты Московского Государства, выполнявшей функции главной оборонительной линии до сер. XVII в. (до создания Белгородской засечной черты). 

В 1549 г. город Венев (Городенск) с уездом переходит в управление к боярину Ивану Васильевичу Шереметеву Большому. В 1566 г. (1568 г.) И.В. Шереметев Большой попадает в опалу и город и уезд переходят во владение к князю Ивану Федоровичу Мстиславскому. В 1571 г. после опалы кн. И.Ф.Мстиславского город с уездом были конфискованы Иваном IV. 

В 1571/1572 г. кн. И.В.Мосальским, Г.Б.Ярцевым и подьячими Ю.Артемьевым и Ш.Федоровым была составлена писцовая книга "Веневские Городеньского посаду и царевых и великого князя дворцовых сел". В ней перечислены «новые помещики коширяне и туляне». Всего в уезде было: 9 сел, 3 сельца, 65 деревень, 11 церквей (2 в городе).

 В завещании Ивана IV 1572 г. «город Городень с волостьми, и с селы, и со всеми пошлинами» дается царевичу Ивану Ивановичу. 

В 1631 г. закончено писцовое описание Веневского уезда. В 1636 г. составлена дозорная и переписная книга с описание разорения города уезда крымскими татарами в 1633 г. Следующие переписи проводились в 1640-е и 1678 гг. 

В кон. XVII – нач. XVIII в. Веневский уезд разделялся на три стана. 

В 1701-1708 гг. в Веневском и Епифанском уезда по указу Петра I проходило строительство Ивановского канала со шлюзами, для соединения Волги и Дона. В описание И.К.Кирилина 1720-х гг. отмечено, что «ныне оной канал упущен». 

В 1708 г. уезд был упразднен, а город Венев отнесен к Московской губернии. В 1719 г. при разделении губерний на провинции отнесен к «присудственным городам» Тульской провинции. В 1727 г. Веневский уезд в составе Тульской провинции был восстановлен. В 1777 г. уезд был отнесён к Тульскому наместничеству, которое в 1796 году было преобразовано в Тульскую губернию.

 В 1913 году в уезде было 24 волости.

 В 1924 году Веневский уезд разделен на 5 районов: Васильевский, Веневский, Серебряно-Прудский, Холтобинский, Юдинский. В августе 1925 Юдинский район переименован в Оболенский. В декабре 1925 года Веневский уезд был упразднен, районы вошли в прямое подчинение Тульской губернии.

Строительство самого города Епифани и заселение уезда связано со строительством Большой засечной черты Московского Государства, выполнявшей функции главной оборонительной линии до сер. XVII в. (до создания Белгородской засечной черты). Город первоначально был построен в сер. 1560-х гг. князем Иваном Федоровичем Мстиславскому и находился в его владении. В 1571 г. после опалы кн. И.Ф.Мстиславского город и окрестные казачьи и стрелецкие слободы были конфискованы Иваном IV.

 В контексте древнерусской истории титул «каган» впервые появляется на страницах западноевропейских Бертинских анналов в рассказе Хрониста о появлении в 838 – 39 гг. при дворе франкского императора Людовика Благочестивого прибывших из Византии послов народа рос (hros), правитель которого называется хаканом (rex illorum chacanus vocabulo). Это сообщение не вызвало доверия у франков, принявших незваных гостей за шпионов и заподозривших их в том, что те – «из рода свеонов». 

Появление этого посольства в империи Каролингов из Византии заставляет предположить, что его представители прибыли туда из Скандинавии через восточную Европу, вероятно, путем, получившим впоследствии в древнерусской традиции название «Путь из варяг в греки». Кроме того, известие бертинских анналов свидетельствует о том, что какие-то военные вожди скандинавского происхождения были знакомы с семантикой и значением титула верховного правителя Хазарии и даже пытались претендовать на этот титул уже в первой половине IX в.

 После падения Хазарии древнерусские письменные источники XI в. воспринимают киевских великих князей как законных обладателей перешедшего к ним по наследству титула «каган». В «Слове о законе и благодати» митрополита Иллариона (сер. IX в.) этот тюрко-хазарский титул был отнесен к Владимиру Ярославичу. Его использование в древнерусской политической традиции подтверждается и памятниками эпиграфики – надписями-графити в Софийском соборе Киева: «Спаси, Господи, кагана нашего». 

 В XII в. титул «каган» в качестве обозначения верховного правителя Древней Руси постепенно выходит из употребления. Показательно, что в «Повести временных лет» он уже не применяется в этом значении. Окончательно же титул «кагана» перестает быть актуальным для Древнерусского государства к концу XII в после утраты контроля над частью «хазарского наследства» – Белой Вежей, Тмутараканью и Корчевым. 

 Альтернативная трактовка известия «Бертинских Анналов», согласно которой, речь идет о неком скандинавском правителе по имени Хакон, встречавшаяся ранее в литературе XVIII – XIX вв. и недавно получившая свое продолжение в работах И. Гарипжанова, едва ли может быть принята. Западным хронистам каганский титул был известен и ранее, благодаря знакомству с центрально-европейскими аварами. Более того, кроме древнерусских и западных латинских источников, целый ряд восточных авторов – представителей мусульманской арабо-персидской географической науки – также называют правителя русов каганом (или хаканом). 

 Известие «Бертинских анналов» о кагане (хагане) росов (руссов) породило в историографии концепцию «Русского каганата» – древнейшего восточно-славянского государства, якобы соперничавшего с Хазарией во второй половине IX в. В действительности же, использование титула «каган» в отношении правителя русов в древнерусских, западных и арабо-персидских источников является отражением претензий отдельных предводителей скандинавов, а затем древнерусских князей сначала на равенство с верховными правителями Хазарии, а потом и на обладания частью «хазарского наследства».

 В письменных источниках наиболее надежной датой является свидетельство арабского историка и географа – ал-Масуди, согласно которому, правители хазар приняли иудейскую религию в правление халифа Харуна ал-Рашида (786 – 809 гг.). Несколько более поздним временем датируется ряд монет хазарского чекана – подражаний арабским дирхемам, происходящих из двух северо-европейских кладов, открытых в 1915 г. в Эстонии и в 2001 г. на острове Готланд. На реверсе некоторых из них имеется арабская надпись – Musa rasul Allah, представляющая собой искажение «Шахады» – исламского «символа веры» («Моисей – посланник Бога», вместо «Мухаммад – посланник Бога»). Эта надпись бессмысленна в мусульманском контексте, но может рассматриваться как выражение определенного политического акта – хазарского «выбора веры» в пользу иудаизма. Поскольку самый ранний из кладов, содержащий упомянутые хазарские подражания дирхемам, датируется 837 г., эти монеты можно рассматривать как дополнительный аргумент в пользу датировки ал-Масуди. Благодаря сопоставлению свидетельств этих двух источников, устанавливается, что принятие иудаизма хазарской правящей элитой имело место не позднее второй четверти IX в. 

 Косвенным свидетельством того, что иудаизм окончательно утвердился в качестве религии правящих слоев каганата в первой половине IX в. являются более медленные изменения в характере традиционных верований населения каганата. В частности, именно в этот период происходит постепенное прекращение культа кагана и связанного с ним поклонения Тенгри-хану.

 Встречающиеся в письменных источниках более ранние и более поздние датировки едва ли могут быть приняты. Дата «около 620 г.», имеющаяся в пространной редакции письма Иосифа – результат искажения текста в рукописной традиции. Во-первых, в тот год еще не мог состояться описанный в письме диспут представителей иудейской, исламской и христианской религий при дворе кагана. Во-вторых, сам Хазарский каганат к этому времени еще не сложился. Источник VIII в. – «Житие Або Тбилисского», все еще знает хазар как языческий народ и ничего не говорит о существовании в их стране иудаизма. Не подтверждается и гипотеза К. Цукермана, связывающая хазарское обращение в иудаизм с 861 г. – датой хазарской миссии Константина – Кирилла. Эта гипотеза не лишена внутренней логики, так как хазарская религиозная полемика Константина-Кирилла, описанная в его «Житии» ведется почти исключительно против иудеев, а временем не позднее 864 г. датируется первое упоминание хазарского иудаизма в христианской литературе – комментарии Христиана Друтмара к Евангелию от Матфея. Однако, свидетельство ал-Масуди и данные нумизматики опровергают ее.

 О Хазарии и хазарах, Константин VII чаще всего пишет в контексте отношений империи с народами северного Причерноморья. Хотя ко времени его правления Хазария была уже второстепенной державой и связи с ней не были так важны для византийцев, как в VIII – IX вв., Константин VII все же уделяет внимание проблемам отношений Византии с ними и другими народами, обитавшими в середине X в. в степях юго-восточной Европы: аланами, приазовскими (т.н. черными) булгарами, огузами, печенегами и венграми.

 Специально Хазарии Константин Багрянородный посвятил две небольшие главы (гл. 10, 12) трактата «Об управлении империей», в которых он рассуждает о возможности использования протии нее сил алан, «черных булгар» и узов (т.е. огузов). В главе 11 он приводит пример того, как союз с аланами может способствовать защите византийских интересов в северном Причерноморье и безопасности Херсона и Боспора.

 Отношения Византии и Хазарии в середине X в. по материалам данного трактата можно охарактеризовать как крайне напряженные. В правление предшественника Константина Багрянородного – Романа I Лакапина (920 – 944 гг.) они были омрачены преследованиями византийских евреев и трехсторонним конфликтом с участием Византии, русов и хазар, о чем сохранились свидетельства ал-Масуди и «Кембриджского документа». 

Тем не менее, у Константина Багрянородного имеется также информация и о хазаро-византийских отношениях в более ранний период: матримониальных связях между правящими домами обоих государств в VIII в., военно-политическом сотрудничестве (строительстве крепости Саркел) в IX в., внутренней политике каганата (двоевластии кагана и бека).

 Наряду с ибн Фадланом и ал-Масуди ибн Хаукаль оставил после себя наиболее значительные сведения по истории хазар среди мусульманских ученых X в. Его описание падения Хазарии, сопровождавшегося захватом и разорением русами Итиля и Семендера в 968 – 969 гг. – самое полное и подробное из всех известных в письменных источниках. Кроме того, в его трудах имеется целый ряд сведений о каганате, его населении, политическом устройстве и городах, общих для арабской географической науки, но в его собственной авторской редакции. Большинство этих сведений вошла в состав главы, посвященной Хазарскому (т.е. Каспийскому) морю. Сохранился также атлас иллюстрирующий, переписанную в 1086 г. рукопись книги ибн Хаукаля, в котором на карте Хазарского моря показаны хазарские земли и столица каганата – Итиль.

 Ибн Хаукаль провел значительную часть жизни в путешествиях по многим областям тогдашнего исламского мира, посетив Северную Африку, Сицилию и мусульманскую часть Испании. Последнюю, вероятно, в качестве шпиона египетской династии Фатимидов при дворе кордовского Омейада Абд ал-Рахмана III (912 – 961 гг.). В своих путешествиях, Ибн Хаукаль, лично познакомился с двумя своими известными современниками, деятельность которых была отчасти связанна с хазарским каганатом. В тексте «Книги изображения земли» он говорит о личной встрече с ал-Истахри, в ходе которой оба арабских географа сравнили начерченные друг другом карты различных стран исламского мира. В одной из легенд к карте Средиземного моря (араб. «Бахр ал-Рум», т.е. море «римлян», под которыми понимались не только византийцы, но и все христианские народы) имеется ссылка на географическую информацию, полученную от Хасдая ибн Шапрута – еврейского вельможи из мусульманской Испании X в., автора известного письма к хазарскому правителю Иосифу. Хотя по контексту данного сообщения ибн Хаукаля не совсем ясно были получены эти сведения им из письменного или устного источника, предпочтительной выглядит точка исследователей, полагающих что ибн Хаукаль и Хасдай могли встречаться друг с другом при дворе Абд ал-Рахмана III (Б.Н. Заходер, Ш. М. Штерн), чем взгляд Н. Голба, согласно которому арабских географ использовал недошедшие до нас сочинения Хасдая.