Федор Давидович упоминается только в некоторых родословных. Карамзин нигде не упоминает ни о Федоре Давидовиче, ни о его двоюродном брате Федоре Васильевиче. Что касается С.М.Соловьева, то упоминаемого в Никоновской летописи Федора Галицкого (без отчества), умершего в 1335г. (у Соловьева 1334), но, смеем думать, неосновательно. Федор Галицкий, умерший в 1335 г., не назван по отчеству, следовательно, происхождение от того или другого отца должно было представляться нашему историку, по меньшей мере, сомнительным.
Между тем, по некоторым родословным, по нашему мнению, более достоверным, у Давида был сын Федор, и этого – то Федора мы считаем за умершего в 1335 году. Заметим, что под 1334 годом говорится о смерти в орде Бориса, которого мы считаем младшим Давидовичем и который называется князем Дмитровским. Почти одновременно с ним умирает Федор Галицкий. Если этот последний был Васильевич, то трудно представить себе каким образом Борис Дмитровский, сын старшего Константиновича (Давида), мог уступить старший стол княжества сыну младшего Константиновича (Василия). Нам могут возразить, что Борис умер в 1334 году и, следовательно, после него Галицкий стол мог занять Федор (Васильевич), умерший в 1335г. Положим, бывают такие фатальные стечения обстоятельств, но трудно себе представить. Чтобы летописец не оговорил их.
Как известно, Димитрий Иванович Донской в своей духовной грамоте, называет Галич куплей деда своего, т.е. Ивана Калиты. Вероятно, на этом основании новейшие родословные говорят, что Федор Давидович продал половину Галича Калите. Федор Давидович, как некоторое время и сын его Иван, должен быть современником Калите, но продал ли Галич он, а не сын его Иван, не знаем; сомневаемся даже в действительности этого факта.Если Калита купил половину Галича, то почему не распорядился этой половиной в своем духовном завещании? Семен Гордый не церемонился ни с князьями, ни с чужими волостями, и, однако, ни он, ни, тем более, его преемник не только не предъявляют никаких прав на Галич, но и не говорят о нем в своих завещаниях. Почему именно на долю Донского выпала забота присоединения к Москве купли Калиты?
Но с какой стати Калита, этот князь – скопидом, стал бы увеличивать материальные средства своего врага? Да, наконец, разве он покупал уделы как великий, а не московский князь?.. Значит, была какая–то специальная великокняжеская казна, которую он тратил на покупку городов? Ничего такого не было, и если Калита покупал какие села и города, то покупал на свои деньги, и, следовательно, эти прикупки не могли считаться великокняжескими. Соловьев в этом вопросе несколько иначе оговаривается: он говорит, что Галич куплен Калитой, вероятно, на известных условиях и до Донского оставался за прежними князьями. Но эти известные условия – понятие весьма растяжимое, так сказать, бесформенное и неуловимое, так что о степени убедительности или неубедительности их не может быть и речи.
