Старообрядчество, раскол русского общества и церкви в XVII веке. Часть 2

Понимаете, в чем дело, когда люди говорят о диалоге, они обычно вербализуют и имеют в виду достаточно простую и понятную идею: давайте все помиримся, и всем будет хорошо. И все понимают, что это такой конфликт, в котором есть сторона, которая представляет, скажем, сторону, незаконно обиженную или репрессированную. Но дело в том, что, помимо вот этой обиды, как таковой, которая человеческая, которую можно простить, как, например, Папа Римский попросил прощению у протестантов или у евреев за то, что их как-то притесняли, ну, все понятно – простили. Но значит ли, например, что если Папа Римский попросил прощения у протестантов, что протестанты немедленно объединятся с католиками? Нет. Потому что принципы, которые их разъединяют, настолько фундаментальные – религиозные, бытовые и какие угодно, и политические, и социальные, – что представить какое-то объединение чрезвычайно сложно. 

Со старообрядцами, я думаю, может быть, более представимо, поскольку здесь представители одного и того же народа. Но, как я сказал, поскольку не существует пока, на настоящий момент такой продуктивной формы диалога, в которой бы эти ценности обсуждались бы, и – главное – нет запроса на то, чтобы, скажем, условно говоря, старообрядцы сказали: «Вот давайте возвратимся назад, тогда можно о чем-то говорить». Но никто не понимает, что значит возвратиться назад. Это физически не реализуемо. А новообрядцы примерно говорят следующее: «Давайте все забудем. Мы же все люди, все человеки, все хотим хорошего, все хотим счастья нашему отечеству. Давайте просто забудем старое, помиримся, обнимем друг друга, и вы просто присоединитесь к нам». На что старообрядцы говорят: «Нет, простите, на это мы не согласны». И тогда новообрядцы говорят: «Вот видите, они не хотят». Вы понимаете, что этот диалог еще не начался. Мы просто присутствует при некоторой пристрелке: о чем вообще можно говорить, где те вещи, о которых можно говорить. Но они есть. То, о чем мы говорили, это те самые вещи, которые можно обсуждать. Но чтобы их обсуждать, нужно придумать те формы конвертирования их в современные социальные понятия.