В 1141 году две волости галицкой земли, Перемышльская и Теребовльская были объединены Владимиром (Владимирком) Володарьевичем, который продолжил традиционную политику Ростиславичей, изо всех сил противясь упрочению власти киевских князей на Волыни. И когда в 1144 г. великий князь Всеволод Ольгович захотел посадить во Владимиро-Волынском княжестве своего сына Святослава, Владимир не согласился. В ответ Всеволод собрал половцев, поляков, войска Изяслава Давыдовича и пошел на Галич. Владимир убедил брата Всеволода, Игоря Ольговича, выступить посредником между ним и великим князем, пообещав за это помочь Игорю сесть на Киевский стол после смерти Всеволода. Послушавшись брата, великий князь пошел на мир, за который Владимир заплатил 1000 гривен серебра.

Борьба князя Владимирка Володарьевича за независимость Галицкого княжества от Киева.

Присутствие иноземных войск: половцы.

Присутствие иноземных войск: венгры.

Князь Всеволод Ольгович: Киев — Теребовль — Рожно поле у Звенигорода. Князь Изяслав Давыдович: черниговские земли — Ушица — Микулин — Звенигород. Князь Владимирко Володарьевич: Галич — Звенигород.

Взятие городов Ушицы и Микулина.

1) Князь Изяслав Давыдович взял города Ушицу и Микулин; 2) князь Владимирко послал к князю Игорю Ольговичу, чтобы тот примирил его с князем Всеволодом, пообещав помощь в получении Киевского стола после смерти Всеволода; 3) князь Игорь Ольгович примирил брата с Галицким князем. Князь Владимирко выплатил тысячу гривен серебра князю Всеволоду, а Всеволод оставил ему города Ушицу и Микулин.

Летописец Переяславля-Суздальскаго. С. 56. ПСРЛ. Т. I. Стб. 311–312; Т. II. Стб. 315; Т. IX. С. 167–168.

Карамзин Н.М. Т. 2. Стб. 119–120. Рапов О.М. Княжеские владения. С. 76. Соловьев С.М. Т. 2. С. 415–416.

«Таковы были отношения между двумя главными линиями Ярославова потомства, при старшинстве внука Святославова; обратимся теперь к другим. Здесь первое место занимают Ростиславичи, которые начали тогда носить название князей галицких. Известные нам Ростиславичи — Володарь и Василько умерли оба в 1124 году; после Володаря осталось два сына — Ростислав и Владимир, известный больше под уменьшительным именем Владимирка; после Василька — Григорий и Иван. Из князей этих самым замечательным явился второй Володарьевич, Владимирко: несмотря на то, что отовсюду был окружен сильными врагами, Владимирко умел не только удержаться в своей волости, но и успел оставить ее своему сыну могущественным княжеством, которого союз или вражда получили большую важность для народов соседних. Будучи слабым между многими сильными, Владимирко не разбирал средств для достижения цели: большею частию действовал ловкостию, хитростию, не смотрел на клятвы. Призвав на помощь венгров, он встал на старшего брата своего Ростислава в 1127 году; но Ростиславу помогли двоюродные братья Васильковичи и великий князь Киевский — Мстислав Владимирович. С Ростиславом ему не удалось сладить; но когда умер Ростислав, равно как оба двоюродные братья Васильковичи, то Владимирко взял себе обе волости — Перемышльскую и Теребовльскую — и не поделился с племянником своим Иваном Ростиславичем, княжившим в Звенигороде. Усобицы, возникшие на Руси по смерти Мстислава Великого, давали Владимиру полную свободу действовать. Мы видели, что в войне Всеволода Ольговича с Мономаховичами, Владимирко с одним из двоюродных братьев своих, Иваном Васильковичем, помогал Всеволоду; но отношения переменились, когда на столе волынском вместо Изяслава Мстиславича сел сын Всеволодов — Святослав; князь с таким характером и стремлениями, как Владимирко, не мог быть хорошим соседом; Святослав и отец его также не были уступчивы, и потому неудивительно читать в летописи под 1144 годом, что Всеволод рассорился с Владимирком за сына, начали искать друг на друге вины, и Владимирко отослал в Киев крестную грамоту. Всеволод пошел на него с обоими родными братьями, с двоюродным Владимиром Давыдовичем, Мономаховичем — Вячеславом туровским, двумя Мстиславичами — Изяславом и Ростиславом, с сыном Святославом, двумя сыновьями Всеволода городенского, с Владиславом польским князем; нудили многоглаголивого Владимирка неволею приехать ко Всеволоду поклониться; но тот не хотел и слышать об этом и привел к себе на помощь венгров. Всеволод пошел к Теребовлю; Владимирко вышел к нему навстречу, но биться не могли, потому что между ними была река Сереть, и оба пошли по берегам реки к Звенигороду. Всеволод, к которому пришел двоюродный брат, Изяслав Давыдович, с половцами, стал об одну сторону Звенигорода, а Владимирко — по другую; мелкая река разделяла оба войска. Тогда Всеволод велел чинить гати; войска его перешли реку и зашли в тыл Владимирку, отрезав его от Перемышля и Галича. Видя это, галичане встосковались: “Мы здесь стоим, говорили они, а там жен наших возьмут”. Тогда ловкий Владимирко нашелся, с какой стороны начать дело: он послал сказать брату Всеволодову Игорю: “Если помиришь меня с братом, по его смерти помогу тебе сесть в Киеве”. Игорь прельстился обещанием и начал хлопотать о мире, приступая к брату то с мольбою, то с сердцем: “Не хочешь ты мне добра, зачем ты мне назначил Киев после себя, когда не даешь друга сыскать?” Всеволод послушался его и заключил мир. Владимирко выехал к нему из стана, поклонился и дал за труд 1400 гривен серебра: прежде он много говорил, а после много заплатил, прибавляет летописец. Всеволод, поцеловавшись с Владимирком, сказал ему: “Се цел еси, к тому не согрешай”, и отдал ему назад два города, Ушицу и Микулик, захваченные Изяславом Давыдовичем. Серебра себе Всеволод не взял один всего, но разделил со всею братьею».

«Но, веселясь и пируя, Князья рассуждали о делах государственных: Всеволод убедил их восстать общими силами на гордого Владимирка, который по смерти братьев, Ростислава и Васильковичей, сделался единовластителем в Галиче, хотел даже изгнать Всеволодова сына из Владимирской области и возвратил Великому Князю так называемую крестную, или присяжную грамоту в знак объявления войны. Ольговичи, Князь Черниговский с братом, Вячеслав Туровский с племянниками Изяславом, Ростиславом Смоленским, Борисом и Глебом, сыновьями умершего Всеволодка Городненского, сели на коней и пошли к Теребовлю, соединясь с Новогородским Воеводою Неревиным и Герцогом Польским, Владиславом. Владимирко услышал грозную весть: призвал в союз Венгров и выступил в поле с Баном, дядею Короля Гейзы. Река Серет разделяла войска, готовые к битве. Всеволод искал переправы: Князь Галицкий, не выпуская его из вида, шел другим берегом и в седьмой день стал на горах, ожидая нападения; но Всеволод не хотел сразиться: ибо место благоприятствовало его противнику. Когда же Изяслав Давыдович, брат Черниговского Князя, с отрядом наемных Половцев взял Ушицу и Микулин в земле Галицкой: тогда Великий Князь приступил к Звенигороду. Вслед за неприятелем Владимирко сошел в долины. Видя стан его на другой стороне города, за мелкою рекою, Всеволод тронулся с места в боевом порядке и хитро обманул неприятеля: вместо того, чтобы вступить с ним в битву, зашел ему в тыл, расположился на высотах, отрезал его от Перемышля и Галича, оставив между собою и городом вязкие болота. Дружина Владимиркова оробела. “Мы стоим здесь, — говорили его Бояре и воины, — а враги могут идти к столице, пленить наши семейства”. Князь Галицкий, не имея надежды сбить многочисленное войско с неприступного места, начал переговоры с братом Всеволодовым: склонил его на свою сторону; требовал мира и дал слово Игорю способствовать ему, по смерти Всеволода, в восшествии на престол Киевский. Великий Князь не соглашался. “Но ты хочешь сделать меня своим наследником, — сказал Игорь брату: — оставь же мне благодарного и могущественного союзника, столь нужного в нынешних обстоятельствах России!” Всеволод исполнил наконец его волю и в тот же день обнял Князя Галицкого как друга; взял с него за труд 1200 гривен серебра, роздал оные союзным Князьям и возвратился в столицу, доказав, что умеет счастливо воевать, а не умеет пользоваться воинским счастием».