Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 1086 г. как владетель Перемышля, города, пограничного с Польшей. Возможно, что Рюрик находился там на княжении уже в 70-е годы XI в. У В. Н. Татищева читаем под 1077 г.: «Изяслав (Ярославич. — О.Р.), уведав о смерти брата Святослава, вскоре выпроси у поляк войска, которому и Ростиславичи обесчали в помочь их полки прислать, и тако собрався, пошел к Киеву». Вполне вероятно, что уже в 1077 г. Ростиславичи во главе с Рюриком имели владения на западном порубежье Руси и пытались войти в соглашение с Изяславом Ярославичем и поляками, чтобы с их помощью расширить свои владения. В «Повести временных лет» под 1086 г. сообщается: «Бежа Нерадець треклятый Перемышлю к Рюрикови». Нерадец был, по-видимому, тайным слугой Рюрика Ростиславича и бежал в Перемышль после того, как убил Ярополка Изяславича, князя владимиро-волынского. Вероятно, после убийства Ярополка Рюрик надеялся на присоединение Владимира-Волынского к своим владениям. Однако Всеволод Ярославич, великий киевский князь, после гибели Ярополка передал Владимир двоюродному дяде Рюрика Давыду Игоревичу. Рюрик умер в 1092 г. После его смерти Перемышль отошел к его брату Володарю.
Русские земли > Русские земли > Рюрик Ростиславич
Рюрик Ростиславич
Имя князя: Рюрик Ростиславич
Годы жизни: ? – 1212
Ветвь: Владимировичи
Колено: 10
О.М. Рапов «Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в»
Рюрик (в крещении — Василий) Ростиславич, третий сын великого князя Р. Мстиславича и неизвестной. Из Смоленских Рюриковичей; по порядку престолонаследия — тридцать второй великий князь.
Точная дата и место его рождения неизвестны; согласно летописному свидетельству, получил крестильное имя в честь святого Василия Великого, архиепископа Кесарийской (умер 1 января 379 г.).
Впервые упоминается в летописи под 1157 г. как участник похода великого князя Изяслава Давыдовича на г. Туров. Возглавляет в походе смоленский полк. В следующем году отец посылает его вместе с братом Романом на помощь полоцкому князю Рогволоду Борисовичу против его двоюродных братьев Ростислава и Всеволода Глебовичей.
После вступления на киевский престол отца, великого князя Ростислава Мстиславича (12 апреля 1159 г.), он послан к Чернигову на помощь Святославу Ольговичу и его племяннику Святославу Всеволодовичу, подвергшимся нападению князя Изяслава Давыдовича и половцев. После отступления Изяслава от Чернигова пытается преследовать его, после чего возвращается «въсвояси». Зимой 1159–60 гг. во главе киевского полка участвует вместе с другими русскими князьями в осаде г. Вщижа, в котором затворился князь Святослав Владимирович.
В феврале 1161 г. князь Ростислав Мстиславич терпит поражение от Изяслава Давыдовича и затворяется в Белгороде. Рюрик вместе с другими союзными князьями, своими родичами, выступает на помощь отцу из Торческа и 6 марта в битве на р. Желяни (ныне Унава, правый приток Ирпеня) наносит Изяславу жестокое поражение. Изяслав погибает в битве, а его отец возвращается на великое княжение в Киев.
В том же году, соединившись с другими князьями, выступает к Слуцку против своего дяди, князя Владимира Мстиславича, и изгоняет его из города. На следующий год (1162 г.) женится на дочери половецкого хана Белука.
В 1166 г. вместе с другими южнорусскими князьями по повелению отца идет к г. Каневу, где князья встречают и сопровождают под охраной «Гречникъ и Залозникъ»; после чего разъезжаются по своим волостям.
По смерти отца (14 марта 1167 г.) Рюрик вместе с братом Давыдом и дядей Владимиром Мстиславичем приглашает на княжение в Киев своего двоюродного брата Мстислава Изяславича. С немалым трудом князья договариваются о распределении волостей, и, «уладившеся о волость, цѣловаша хресть».
В марте 1168 г. вместе с другими князьями Рюрик участвует в большом походе, организованном великим князем Мстиславом Изяславичем против половцев. Поход завершается блестящей победой, в результате которой в руки русских князей попадает богатая добыча. Той же весной вместе с другими князьями по призыву великого князя выступает из Вручего к Каневу для защиты от половцев торговых караванов. К тому же времени относится ссора Давыда и Рюрика Ростиславичей с великим князем, и, хотя вскоре князья целуют друг другу крест, напряженность в отношениях между ними сохраняется.
В начале 1169 г. вместе со своими братьями Романом и Давыдом и другими князьями Рюрик Ростиславич принимает участие в походе на Киев рати 11-ти князей, посланной суздальским князем Андреем Юрьевичем Боголюбским против великого князя киевского Мстислава Изяславича. 9 марта войска подходят к Киеву и в течение трех дней осаждают его. Мстислав Изяславич бежит из города; Киев же подвергается страшному разорению и разграблению.
Зимой 1169–70 гг. вместе с братом Мстиславом и другими князьями участвует в новом большом походе, организованном Андреем Боголюбским, — на Великий Новгород. 25 февраля 1170 г. при штурме города союзники терпят поражение и, потеряв множество людей, отступают, причем отступление оказывается чрезвычайно тяжелым. Весной того же года вместе с братьями и занявшим киевский престол великий князем Глебом Юрьевичем выступает к Михайлову против князя Василька Ярополковича, «и городъ его пожгоша».
Между тем Андрей Боголюбский — теперь уже экономическими средствами — добивается подчинения Великого Новгорода. Новгородцы соглашаются изгнать из города князя Романа Мстиславича и принять по воле Андрея Рюрика Ростиславича. 4 октября 1170 г. Рюрик садится на новгородский стол. В следующем году он ссорится с посадником Жирославом (умер после 1175 г.) и изгоняет его из Великого Новгорода.
В начале июля 1171 г. киевский стол занимает брат Рюрика, Роман. На исходе зимы следующего года Рюрик покидает Великий Новгород и уходит в Смоленск. По пути из Великого Новгорода в Смоленск, в г. Лучине, у него рождается сын Ростислав (5 апреля 1172 г.); обрадованный отец дает новорожденному этот город в удел и ставит на месте его рождения церковь Святого Михаила.
Союз Андрея Юрьевича с князьями-Ростиславичами терпит крах в 1172 г., когда Андрей узнает о том, что его брат Глеб (умерший в Киеве 20 января 1171 г.) был отравлен киевскими боярами и требует от Ростиславичей выдачи убийц. Ростиславичи, считая донос неосновательным, отказывают ему; тогда Андрей требует от Романа покинуть Киев, а от его братьев Давыда и Мстислава — соответственно, Вышгород и Белгород. Роман действительно уходит из Киева к Рюрику в Смоленск, а его братья решаются вступить в открытую борьбу с Андреем.
«На похвалу святои Богородицы» (в данном случае 24 марта. — Д.В. Донской) 1173 г. Рюрик, Давыд и Мстислав занимают Киев и захватывают в плен брата Андрея, Всеволода, и его племянника, Ярополка Ростиславича, после чего Рюрик садится на киевский стол. В ответ на ультимативное требование Андрея покинуть Киев и ближние к Киеву города, братья — прежде всего, Мстислав — наносят личное оскорбление Андрею, после чего война между ними становится неизбежной. В том же году Рюрик вместе с братьями осаждает брата Андрея, Михаила, в Торческе и вынуждает его заключить мир, по условиям которого Михаил получает к Торческу еще и Переяславль.
Летом того же года Андрей собирает огромную рать, в которую входят войска более двадцати князей, и двигает ее к Киеву. Рюрик покидает Киев и укрывается в Белгороде, а посланные Андреем войска приступают к осаде Вышгорода, в котором затворился брат Рюрика, Мстислав — главный враг Андрея. Осада продолжается девять недель и заканчивается неожиданной победой Ростиславичей: Рюрик заключает союз с князем Ярославом Изяславичем Луцким, первоначально намеревавшимся воевать на стороне Андрея; известие о его переходе на сторону Рюрика вызывает панику среди Андреева войска, которое в смятении бежит от Вышгорода, причем часть его тонет во время переправы через Днепр, а часть перебита ратниками Мстислава Ростиславича. В обмен на оказанную помощь Рюрик с братьями уступает Ярославу Изяславичу Киев и великое княжение (ноябрь 1173 г., у В.Н. Татищева, 20 декабря).
Впрочем, начавшаяся вскоре смута среди южнорусских князей заставляет Ростиславичей вступить в переговоры с Андреем и вновь просить у него Киев для Романа (зима или начало весны 1174 г.). Смерть Андрея (29 июня 1174 г.) меняет ситуацию в Южной Руси. В июле того же года, после ухода (в конце весны) из Киева князя Ярослава Изяславича Луцкого, брат Рюрика, Роман Ростиславич, вновь занимает киевский стол.
«На русалнои недѣли» (в данном случае с 16 по 22 мая. — Д.В. Донской) 1176 г. Роман посылает Рюрика вместе со своими сыновьями Мстиславом и Ярополком против половцев, напавших на Русскую землю. У г. Растовца во многом из-за разногласий с братом Давыдом князья терпят поражение. Это использует князь Святослав Всеволодович Черниговский, который требует от великого князя лишить Давыда волости. В том же году Святослав подступает к Киеву и на короткий срок занимает киевский престол (22 июля). Князьям- Ростиславичам (прежде всего, Мстиславу) удается изгнать Святослава из Киева, однако тот обращается за помощью к половцам. «Не хотяче губити Рускои земли и крестьяньскои крови проливати», Ростиславичи решают уступить Киев Святославу. Роман же по согласованию с братом отправляется на княжение в Смоленск.
Летом 1180 г. Святослав Всеволодович необдуманно развязывает войну против Ростиславичей, а затем бежит из Киева в Чернигов. Рюрик занимает освободившийся киевский престол и посылает брата Давыда в Смоленск за Романом. В пути, однако, Давыд узнает о смерти брата. Когда весть о том достигает Киева, Рюрик «печални бывше и плакашася по немь аки по отци, бѣ бо ихъ старѣи».
В 1181 г. Святослав, объединившись с другими князьями и приведя с собой половцев, подступает к Киеву. Узнав об этом, Рюрик уходит в Белгород. Объединившись, князьям-Ростиславичам удается победить половцев, однако Рюрик, по выражению летописца, «ничто же горда учини, но возлюби мира паче рати, ибо жити хотя в братолюбьи», уступает Киев Святославу, «бѣ бо Святослава стареи леты». Себе же оставляет «всю Рускую землю». Такое своеобразное двоевластие представителей двух враждующих кланов — Мономашичей и Ольговичей — утверждается крестным целованием, «и тако живяста у любви и сватьствомь обуемшеся», — замечает летописец. В 1183 г. мир между князьями скрепляется браком между дочерью Рюрика и сыном Святослава Глебом.
В 1184–1187 гг. неоднократно выступает против половцев вместе со сватом Святославом Всеволодовичем и другими князьями и одерживает ряд важных побед, изменивших соотношение сил между Русью и Степью.
Осенью 1187 г. в г. Вручий (Овруч) у него родится сын Владимир (в крещении — Дмитрий). В следующем году посылает в Суздаль к великому князю владимирскому Всеволоду Юрьевичу Большое Гнездо блестящее посольство во главе со своим шурином Глебом Юрьевичем (умер в марте 1196 г.) сватать его восьмилетнюю дочь Верхуславу за своего сына Ростислава. По приезде невесты в Белгород (25 сентября) устраивает «велми силну свадбу, ака же несть бывала в Руси», и дарит снохе г. Брягин. На той же неделе устраивает еще одну свадьбу: выдает свою дочь Ярославу за князя Святослава (убит в сентябре 1211 г.), сына новгород-северского князя Игоря Святославича.
В том же 1188 г. принимает в Белгороде своего зятя Романа Мстиславича, изгнанного из Владимира-Волынского. Попытка Романа с помощью тестя вокняжиться во Владимире оказывается неудачной; Рюрик дает зятю г. Торческ, а к брату Романа, Всеволоду, занявшему Владимир, посылает с угрозой, требуя от него уступить город брату. Всеволод, «убояся» Рюрика, уступает Роману Владимир-Волынский, а сам удаляется в Белзамок.
Захват венграми Галича (1188 г.) приводит к ссоре между Рюриком и Святославом Всеволодовичем, которому хотелось бы с венгерской помощью самому утвердиться в Галиче. Впрочем, обвиненный Рюриком в нарушении крестного целования, Святослав соглашается совместно выступить к Галичу, причем уступает свату Галич, а себе требует взамен «всей Рускои земли около Кыева». Рюрик отвечает отказом, и князья, «не урядившеся», возвращаются восвояси.
В 1189 г. после смерти белгородского епископа Максима добивается поставления на белгородскую кафедру своего духовника, Киевского Выдубицкого монастыря игумена Адриана (умер после 1197 г.).
Осенью 1190 г. союз Рюрика со Святославом вновь едва не рвется из-за отказа Святослава послать против половцев своего сына Глеба. Рюрик присылает к Святославу крестные грамоты, и Святослав, хотя и не сразу, все же соглашается целовать крест Ростиславичам «на всеи ихъ волѣ».
В том же году сажает своего сына Ростислава в Торческ для охраны границ от половцев. Зимой 1190–91 гг. Ростислав совершает успешный поход против половцев и возвращается с богатой добычей, после чего едет к отцу во Вручий. Той же зимой Рюрик предпринимает было поход против Литвы, однако, из-за начавшейся оттепели возвращается обратно.
В 1192 г. вместе со своим сватом Святославом Всеволодовичем и другими князьями стоит все лето у г. Канева, оберегая Русскую землю от половцев.
Осенью 1193 г. принимает предложение Святослава заключить мир со всеми половцами и присутствует в Каневе на съезде с половецкими князьями. Часть половцев, однако, отказывается заключить мир. Это приводит к срыву переговоров. Рюрик, понимая, что это с неизбежностью приведет к войне, предлагает Святославу выступить зимой в совместный поход, однако Святослав отвечает отказом, ссылаясь на неурожай в Русской земле. Той же зимой Рюрик намеревается отправиться воевать в Литву, однако Святослав вынуждает его остаться на Руси, чтобы стеречь свою землю. Зимой князья стоят у г. Василева (южнее Киева), охраняя Киевскую волость от половцев, после чего Рюрик возвращается в свою волость.
Летом 1194 г. находящийся при смерти Святослав Всеволодович посылает за Рюриком. После кончины Святослава (25 июля) Рюрик Ростиславич садится на великокняжеский престол, «и обрадовася вся Руская земля княженьи Рюриковѣ, кыянѣ, и крестьяни, и погании, зане всехъ приимаше с любовью... и не отгоняше никогоже». В Белгороде же Рюрик оставляет на княжении своего сына Ростислава, а «лѣпшюю» (по словам летописца) волость: города Торческ, Триполье, Корсунь, Богуславль и Канев отдает своему зятю Роману Мстиславичу.
Это последнее решение вызывает обиду великого князя владимирского Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, который в 1195 г. присылает Рюрику грозное послание и, ссылаясь на свое старейшинство, требует себе «части... в Рускои землѣ», причем имеет в виду названные города. Рюрик выражает готовность уступить ему иные города, но Всеволод отвечает отказом, и дело идет к войне между князьями. Рюрик прибегает к авторитету киевского митрополита Никифора (умер после 1199 г.), и тот слагает с него крестное целование Роману Мстиславичу и советует отдать волости Всеволоду Юрьевичу, как старшему в роду Русских князей.
В том же году Рюрик отдает спорные города Всеволоду Юрьевичу, обещая Роману Мстиславичу иную волость. Получив требуемое, Всеволод в свою очередь отдает Торческ Ростиславу Рюриковичу, а в остальные города направляет своих посадников. Такое решение вызывает явное неудовольствие Романа и становится причиной многолетней вражды между зятем и тестем. Отказавшись принять другие волости, предложенные Рюриком, Роман пытается организовать против тестя военный союз с участием Ольговичей и Ярослава Всеволодовича Черниговского, а также поляков, В том же году, однако, Роман признает свою вину перед Рюриком и предлагает заключить мир; Рюрик, «не хотя видити кровопролитья», соглашается и отдает Роману г. Полонный и «полъ тьртака Корьсуньского» (область (?) Корсунская. — Д.В. Донской).
Осенью того же года Рюрик с братом Давыдом и сватом Всеволодом Юрьевичем предлагает ккязьям-Ольговичам заключить мир на том, чтобы те не искали «отчины нашея Кыева и Смоленьска под нами и под нашими дѣтми и подо всимъ нашимъ Володимеримь племенемь». Ольговичи отвечают отказом, что едва не приводит к войне между ними и Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо. Рюрик пытается примирить князей и заключает мир с Ярославом Всеволодовичем, как главой Ольговичей, на том, чтобы им не начинать войны до заключения «ряда», то есть, по крайней мере, до попытки договориться со Всеволодом и Давыдом. После этого Рюрик распускает войска и возвращается во Вручий.
В марте 1196 г. Ольговичи, однако, нарушают крестное целование и начинают войну с князем Давыдом Ростиславичем Смоленским. Рюрик вновь пытается остановить войну, но безуспешно. Летом того же года Рюрик собирает войска, в том числе и «диких» половцев, и начинает военные действия против князей-Ольговичей, «и тако воевашася межи собою, ѣздячи все лѣто и до осени».
Осенью в войну против Рюрика на стороне князей-Ольговичей вступает князь Роман Мстиславич, нарушивший крестное целование тестю. Более того, Роман демонстративно расторгает брак с дочерью Рюрика Предславой и намеревается насильно постричь ее в монахини; Предслава вынуждена возвратиться к отцу в Киев. Тогда же войну с Олеговичами начинает союзник Рюрика, Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. Впрочем, вскоре он заключает с Ольговичами мир и возвращается во Владимир (6 октября), что Рюрик расценивает как явное нарушение данного ему прежде обещания продолжать войну до заключения общего мира. Рюрик отбирает у Всеволода данные ему прежде города «к Рускои земли» и вновь передает их своим ближайшим родственникам.
К 1197–1198 гг. относится активная строительная деятельность князя Рюрика Ростиславича, отмеченная летописью. 6 декабря 1197 г. князь присутствует на освящении построенной им в Белгороде церкви Святых Апостолов и устраивает богатый пир для духовенства, а 1 января 1198 г. освящена церковь Святого Василия в Киеве, на Новом дворе. В том же году, 24 сентября, князь устраивает «пиръ не малъ и тряпезу» по случаю окончания строительства в Выдубицком монастыре (на берегу Днепра в 1 версте ниже Киево-Печерского монастыря) новой каменной стены, которая должна была предохранять монастырь от подмывания водами Днепра; строительство длилось два с половиной месяца с 10 июля («на память святыхъ мучеников 40 и 5 иже в Никопольи мученых» (в память о событиях 319 г. в исторической области Эпир на северо-западе Греции. — Д.В. Донской). По этому случаю Выдубицкого монастыря игумен Моисей произносит торжественное слово, в котором прославляет щедрость князя и значимость строительства. В июле того же года Рюрик выдает свою дочь Всеславу замуж за рязанского князя Ярослава Глебовича.
Объединение в руках Романа Мстиславича Волынской и Галицкой земель (1199 г.) приводит к новой войне между князьями. В 1201 г. Рюрик заключает союз с князьями-Ольговичами и приглашает их в Киев для того, чтобы совместно выступить против Романа. Роману, однако, удается опередить своих противников. Во главе большого войска он вторгается в Киевскую землю. Все южнорусские города переходят на его сторону. Роман вступает в Киев, а затворившись в княжеском замке (на «Горе») Рюрик и его союзники вынуждены капитулировать. Рюрик уходит во Вручий, а Роман по согласованию с Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо сажает на княжение в Киеве своего двоюродного брата Ингваря Ярославича.
Зимой 1202–03 гг. Рюрик возобновляет войну. Соединившись с князьями-Ольговичами и «всею Половецьскою землею», он подступает к Киеву, захватывает его 1 (по другим летописным данным, 2; а по В.Н. Татищеву, 16 февраля) января 1203 г. и предает страшному разграблению; «и створися велико зло в Руссьтѣи земли, якого же зла не было от Крещенья над Кыевомъ». Рюрик, однако, не остается в Киеве, а возвращается во Вручий, куда и прибывает к нему для заключения мира Роман Мстиславич (16 февраля). Князья решают обратиться к великому князю владимирскому Всеволоду Юрьевичу, и тот по их просьбе утверждает на киевском княжении Рюрика Ростиславича («далъ ему опять Киевъ»).
В 1204 г. Рюрик, Роман и другие князья совершают успешный поход против половцев (в конце зимы или начале весны). Однако на обратном пути в Треполье между князьями происходит ссора. Роман захватывает своего тестя в плен и отсылает в Киев, где насильно постригает его вместе с супругой и дочерью (своей супругой) в монахи, а сыновей Ростислава и Владимира отправляет в Галицкую землю в качестве пленников.
После неожиданной гибели 19 июня 1205 г. Романа в битве при г. Завихосте Рюрик немедленно слагает с себя монашеский чин и занимает Киев. Он намеревается расстричь и свою супругу, но та, противясь ему, принимает схиму. В том же году заключает союз с князьями-Ольговичами и уступает им г. Белгород (под Киевом), куда садится на княжение князь Глеб Святославич. Вместе с Ольговичами Рюрик идет на Галич, но поход оказывается неудачным; по выражению летописца, князья отступают от Галича «с срамом великимъ». В этом же году предпринимает большой поход на половцев.
В следующем году Рюрик и Ольговичи совершают новый большой поход на Галич. Галичане обращаются за помощью к венгерскому королю Андрею II (из Арпадов; умер 26 октября 1235 г.). Рюрик одерживает верх над галицким войском у р. Серет (левого притока Днестра), однако терпит неудачу под Галичем и вынужден возвратиться назад. Тем временем, пользуясь его отсутствием, Киев занимает глава рода Ольговичей, князь Всеволод Святославич Чермный; в Галиче же и Звенигороде-Червенском в конце лета утверждаются Владимир и Роман Игоревичи, из рода черниговских князей. Рюрик удаляется во Вручий, а его сын Ростислав — в Вышгород.
В том же году, соединившись со своим племянником Мстиславом Романовичем и другими родственниками, Рюрик отнимает у Всеволода Чермного города Киев и Переяславль: в Киеве садится сам, а в Переяславль посылает своего сына Владимира. Однако его княжение в Киеве оказывается непрочным. Вообще в течение последующих лет власть над Киевом постоянно переходит из рук Рюрика в руки Всеволода и обратно.
Зимой 1206–07 гг. Всеволод с братией и половцами подступает к Киеву. На этот раз Рюрику удается выдержать трехнедельную осаду и отстоять город. В том же 1207 г. Всеволод со всеми Ольговичами вновь подступает к Киеву, а из Галича на помощь ему приходит его племянник Владимир Игоревич. Рюрик бежит во Вручий. Всеволод Святославич занимает в августе (?) также Белгород, откуда уходит князь Мстислав Романович, и Торческ, оставленный другим племянником Рюрика, Мстиславом Мстиславичем Удатным.
В конце осени того же года, узнав о победе Всеволода Юрьевича Большое Гнездо над рязанскими князьями (вероятными союзниками Ольговичей), Рюрик «изъѣздом» нападет на Киев и изгоняет оттуда Всеволода Святославича, «а сам сѣде в немь». Зимой 1207–08 гг. Ольговичи предпринимают попытку изгнать его из Киева, но неудачно.
Последнее княжение Рюрика в Киеве продолжается около трех лет. В 1210 г. при неясных обстоятельствах Киев вновь занимает Всеволод Чермный, а Рюрик уходит на княжение (?) в Чернигов.
Князь Рюрик Ростиславич умирает в Чернигове. Год его смерти определяется по разному. Летопись называет 1215 г., в «Истории Российской» В.Н. Татищева (умер 15 июля 1750 г.) содержится точная дата: 19 апреля 1211 г.; более предпочтительной датой историки считают 1212 г.
В «Истории» Татищева приведена довольно уничижительная характеристика князя Рюрика Ростиславича (источник ее неизвестен): «Понеже сам питием многим и женами обладай был, мало о правлении государства и своей безопасности прилежал. Судии его и по градом управители многую тягость народу чинили, для того весьма мало он в народе любви и от князей почтения имел».
Князь был женат дважды:
1) с 1162 г. неизвестная по имени дочь половецкого хана Белука;
2) примерно с 1171 г. Анна Юрьевна, дочь туровского и пинского князя Ю. Ярославича, от которой были все его дети: Ростислав, дочь, Предслава, Ярослава (убита в сентябре 1211 г.; супруга перемышльского князя Святослава Игоревича, убит в сентябре 1211 г.), Владимир и Всеслава (с июля (?) 1198 г. супруга князя Ярослава Глебовича).
Д.В. Донской «Рюриковичи. Исторический словарь»
Участие в военных конфликтах:
Цитаты
Андрею дали знать, что брат его Глеб умер в Киеве насильственною смертию и указали убийц: Григория Хотовича, бывшего, как мы видели, тысяцким у Глеба, потом какого-то Степанца и Олексу Святославича; Андрей мог легко поверить извету, зная, как не терпели Юрьевичей на юге, и потому прислал сказать Ростиславичам: «Выдайте мне Григория Хотовича, Степанца и Олексу Святославича — это враги всем нам, они уморили брата моего Глеба». Ростиславичи, считая, как видно, донос на бояр неосновательным, не послушались Андрея, но только отпустили от себя Григория Хотовича. Тогда Андрей послал сказать Роману: «Не ходишь в моей воле с братьями своими, так ступай вон из Киева, Давыд — из Вышгорода, Мстислав — из Белгорода; ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите». Сильно обиделись Ростиславичи, что Андрей гонит их из русской земли и отдает Киев брату своему, Михаилу; старший из них, Роман, не хотел противиться и выехал в Смоленск, но остальные братья не выезжали из своих волостей; боясь, как видно, их, и Михаил не ехал из Торческа в Киев, а послал туда младшего брата Всеволода с племянником Ярополком Ростиславичем. Уже пять недель сидел Всеволод в Киеве, когда Ростиславичи — Рюрик, Давыд и Мстислав — послали сказать Андрею: «Брат! Мы назвали тебя отцом себе, крест тебе целовали и стоим в крестном целовании, хотим тебе добра, но вот теперь брата нашего, Романа, ты вывел из Киева и нам путь кажешь из Русской земли без нашей вины: так пусть рассудит нас бог и сила крестная». Не получивши на это никакого ответа, Ростиславичи, сговорившись, въехали тайно ночью в Киев, схватили Всеволода Юрьевича, племянника его Ярополка, всех бояр их и посадили в Киеве брата своего Рюрика. Потом отправились они к Торческу на Михаила: тот держался шесть дней, а на седьмой помирился с Ростиславичами, обещал быть с ними заодно против Андрея и Святослава черниговского, за что Ростиславичи обещали добыть ему к Торческу Переяславль, где сидел молодой племянник его, Владимир, сын покойного Глеба; брат Михаилов, Всеволод, был выпущен из плена, но племянник Ярополк удержан и брат его, Мстислав, выгнан из своей волости Треполя.
собрались ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы и рязанцы; Андрей счел их и нашел 50000, он послал с ними сына своего, Юрия, да воеводу Бориса Жидиславича с таким наказом: «Рюрика и Давыда выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите и, не делая ему ничего, приведите ко мне». Умен был князь Андрей, говорит летописец, во всех делах и доблестен, но погубил смысл свой невоздержанием и, распалившись гневом, сказал такие дерзкие слова. Когда рать Андреева шла мимо Смоленска, то князь тамошний, Роман, принужден был отпустить с нею свои полки и сына на родных братьев, потому что был в руках Андреевых; князьям полоцким, туровским, пинским и городенским так же велено было идти всем; в земле Черниговской присоединились к Андреевой рати Ольговичи, потом подошли Юрьевичи, Михаил и Всеволод, племянники их Мстислав и Ярополк Ростиславичи, Владимир Глебович из Переяславля, берендеи, Поросье; всех князей было больше двадцати. Они перешли Днепр и въехали в Киев беспрепятственно, потому что Ростиславичи не затворились в этом городе, но разъехались каждый в свои прежние волости: Рюрик затворился в Белгороде, Мстислава с Давыдовым полком затворили в Вышгороде, а сам Давыд поехал в Галич просить помощи у князя Ярослава. Старшим летами и племенем между всеми союзными князьями был Святослав Всеволодович черниговский, почему и получил главное начальство над всею ратью; он отрядил сперва к Вышгороду Всеволода Юрьевича с Игорем Святославичем северским и другими младшими князьями. Когда они подошли к городу, то Мстислав Ростиславич выстроил свои полки и выехал против неприятеля; с обеих сторон сильно желали боя, и стрельцы уже начали свое дело; Андреева рать была расположена тремя отделами: с одной стороны, стояли новгородцы, с другой — ростовцы, а в середине их — Всеволод Юрьевич с своим полком; Мстислав, видя, что его стрельцы смешались уже с неприятельскими ратниками, погнал вслед за ними, закричал дружине: «Братья! Ударим с божиею помощию и святых мучеников Бориса и Глеба». Они смяли средний полк Всеволодов и смешались с неприятелем, который обхватывал со всех сторон малочисленную дружину; встало страшное смятение, говорит летописец, слышались стоны, крики, какие-то странные голоса, раздавался треск копий, звук мечей, в густой пыли нельзя было различить ни конного, ни пешего; наконец после сильной схватки войска разошлись, много было раненых, но мертвых немного. После этой битвы младших князей подступили к Вышгороду все остальные старшие со своими полками; каждый день делались приступы; Мстислав много терял своих добрых воинов убитыми и ранеными, но не думал о сдаче. Таким образом, девять недель стояли уже князья под Вышгородом, когда явился Ярослав Изяславич луцкий со всею Волынского землею; он пришел искать себе старшинства, но Ольговичи не хотели уступить ему Киева. Тогда он завел переговоры с Ростиславичами: те уступили ему Киев, и он отправился к Рюрику в Белгород. Страх напал на Андреевых союзников, они говорили, что Ростиславичи непременно соединятся с галичанами и черными клобуками и нападут на них; в войске наступило страшное смятение, и, не дождавшись света, все бросилось переправляться через Днепр, причем много людей перетонуло. Мстислав, увидевши всеобщее бегство, выехал с дружиною из Вышгорода и ударил на неприятельский стан, где взял много пленников. Так возвратилась вся сила Андрея, князя суздальского, говорит летописец; собрал он все земли и войску его не было числа; пришли они с высокомыслием и со смирением отошли в домы свои. Причина такого неожиданного успеха Ростиславичей ясна из рассказа летописца. Огромная рать пришла в надежде на верный успех и с первого же раза увидала, что успех этот должен быть куплен большим трудом — это уже одно обстоятельство должно было произвести упадок духа в войске осаждающих; известно из последующих событий, что северное народонаселение вовсе не отличалось воинским духом; смоленские полки бились поневоле; нельзя думать, чтоб и новгородцы сражались с большою охотою, равно как и князья полоцкие, туровские, пинские, городенские, которым решительно было все равно, кто победит — Андрей или Ростиславичи; Юрьевичи не могли усердно сражаться в угоду брату, с которым вовсе не были в дружеских отношениях, особенно когда видели, что двое князей — черниговский и волынский — спорят, кому должен достаться Киев; можно думать, что Андрей обещал Киев Святославу черниговскому, а если не обещал никому, то ни один из князей не знал, кто воспользуется победою суздальского князя над Ростиславичами, на кого из них северный самовластец бросит благосклонный взгляд, то ясно, как это незнание должно было ослаблять усердие князей; и вот когда увидали, что волынский князь перешел на сторону Ростиславичей, когда, следовательно, он с Рюриком мог ударить на осаждающих, с одной стороны, от Белгорода, Мстислав — из Вышгорода, Давыд мог явиться с галицкою помощью и черные клобуки перейти на сторону Ростиславичей, то неудивительно, что ужас напал на сборную Андрееву рать, и она бросилась бежать за Днепр.
Святославу очень не нравилось близкое соседство Ростиславичей, которыми был окружен. В это самое время Давыд Ростиславич охотился в лодках по Днепру, а Святослав охотился против него на Черниговской стороне; случай этот показался киевскому князю очень удобным для исполнения своего замысла: посоветовавшись только с княгинею да с любимцем своим Кочкарем, не сказавши ничего лучшим боярам своим, он переправился через Днепр и ударил на Давыдов стан, рассуждая: «Схвачу Давыда, Рюрика выгоню, завладею один с братьями Русскою землею и тогда стану мстить Всеволоду за свою обиду». Но замысел не удался: Давыд с женою своею успел сесть в лодку и уплыть, неприятельские стрелы не сделали ему никакого вреда; успев захватить только дружину и стан Давыдов, Святослав отъехал к Вышгороду и, проведши под ним ночь, стал искать повсюду Давыда, но после долгих безуспешных поисков отправился на восточный берег Днепра, сказавши своим: «Теперь уже я объявил свою вражду Ростиславичам, нельзя мне больше оставаться в Киеве». Приехавши в Чернигов, он созвал всех сыновей своих, младшую братью, собрал все силы Черниговской волости, всю дружину и стал говорить им: «Куда нам ехать? В Смоленск или в Киев?» На это отвечал ему двоюродный брат Игорь северский: «Батюшка! Лучше была бы тишина, но если уже так случилось, то дал бы только бог тебе здоровья». Святослав тогда сказал: «Я старше Ярослава, а ты, Игорь, старше Всеволода: так я теперь вам остался вместо отца и приказываю тебе, Игорь, оставаться здесь с Ярославом оберегать Чернигов и всю волость, а я со Всеволодом пойду к Суздалю выручать сына своего Глеба, как нас там бог рассудит со Всеволодом Юрьевичем». Святослав разделил и половцев надвое: половину взял с собою, а другую половину оставил братьи, после чего отправился в поход, взявши с собою Ярополка Ростиславича; подле устья Тверцы соединился он с сыном Владимиром и со всеми полками новгородскими (потому что Владимир княжил тогда в Новгороде), положил всю Волгу пусту, по выражению летописца, пожег все города и в сорока верстах от Переяславля Залесского, на реке Влене, встретился со Всеволодом, который вышел с полками суздальскими, рязанскими и муромскими. Прежде обыкновенно князья любили находиться в челе полков своих, любили первые врезываться в ряды неприятелей, спешили решить дело битвою, в которой видели суд божий. Но Всеволод руководствовался другими понятиями: он выбрал для своего войска выгодное положение, огородился горами, рытвинами и, несмотря на просьбу дружины, не хотел вступить в решительную битву с южными полками, отличавшимися своею стремительностию в нападениях, тогда как северное народонаселение отличалось противоположным характером, было слабо в чистом поле и неодолимо при защите мест. Всеволод послал только рязанских князей, которые ворвались в обоз Святославов и сначала имели было успех, но потом были прогнаны с большим уроном. Уже две недели стояли таким образом неприятели друг против друга, перестреливаясь через реку; Святославу, наконец, наскучило такое положение, и он послал своих священников сказать Всеволоду: «Брат и сын! Много я тебе добра сделал и не чаял получить от тебя такой благодарности; если же ты уже задумал на меня зло, захватил сына моего, то недалеко тебе меня искать: отступи подальше от этой речки, дай мне дорогу, чтоб мне можно было к тебе переехать, и тогда нас бог рассудит; если же ты мне не хочешь дать дороги, то я тебе дам, переезжай ты на эту сторону, и пусть нас бог рассудит». Вместо ответа Всеволод задержал послов, отослал их во Владимир, а сам по-прежнему не двигался с места; Святослав постоял еще несколько времени и, боясь оттепели, пошел назад налегке, бросив обозы, которыми овладели полки Всеволодовы, но по приказанию князя своего не смели гнаться за удалявшимся Святославом. Последний, отпустив брата Всеволода, сына Олега, и Ярополка Ростиславича в Русь, сам с сыном Владимиром поехал в Новгород Великий.
Между тем Давыд Ростиславич, спасшись от плена, которым угрожал ему Святослав, прибежал в Белгород, к брату Рюрику; тот, услыхавши, что Киев оставлен Святославом, поехал туда и сел на столе отцовском и дедовском
Между тем Давыд Ростиславич, спасшись от плена, которым угрожал ему Святослав, прибежал в Белгород, к брату Рюрику; тот, услыхавши, что Киев оставлен Святославом, поехал туда и сел на столе отцовском и дедовском
Давыд, похоронивши брата, прежде всего должен был думать о защите своей волости, потому что оставшиеся в Чернигове князья, Ярослав с Игорем, не видя ниоткуда нападения на свою волость, решились сами напасть на волость Смоленскую и пошли с половцами сначала к Друцку, где сидел союзник Ростиславичей, Глеб Рогволодович, Но если один из полоцких князей был за Ростиславичей, то большинство его родичей было против них; мы видели здесь усобицу между тремя племенами или линиями — Борисовичами, Глебовичами и Васильковичами, причем Ростиславичи смоленские деятельно помогали Борисовичам и Васильковичам; но теперь, вероятно, вследствие родственной связи с Ростиславичами северными видим Васильковичей в союзе с черниговскими князьями против Ростиславичей смоленских. У Друцка соединились с Черниговскими полками Всеслав Василькович полоцкий, брат его Брячислав витебский и некоторые другие родичи их с толпами ливов и литвы: так, вследствие союза полоцких князей с Черниговскими в одном стане очутились половцы вместе с ливами и литвою, варвары черноморские с варварами прибалтийскими. Давыд смоленский со всеми полками приехал к Глебу в Друцк и хотел дать сражение Черниговским до прихода Святослава из Новгорода, но Ярослав с Игорем не смели начать битвы без Святослава, выбрали выгодное положение на берегу Дручи и стояли целую неделю, перестреливаясь с неприятелем через реку, но как скоро явился к ним Святослав, то построили гать на Друче с тем, чтоб перейти реку и ударить на Давыда: тогда последний, в свою очередь, не захотел биться и побежал в Смоленск. Святослав приступил к Друцку, пожег острог, но не стал медлить под городом и, отпустив новгородцев, сам пошел в Рогачев, а из Рогачева Днепром поплыл в Киев, тогда как Игорь с половцами дожидался его против Вышгорода.
Услыхав о приближении Святослава, Рюрик выехал из Киева в Белгород и отправил войско против половцев, которые с Игорем северским расположились станом у Долобского озера; войском начальствовал князь Мстислав Владимирович, при нем находился тысяцкий Рюриков Лазарь с младшею дружиною, Борис Захарыч, любимый воевода Мстислава Храброго, с людьми молодого княжича своего Владимира, которого отец, умирая, отдал ему на руки, и Сдеслав Жирославич — воевода Мстислава Владимировича с трипольскими полками. Половцев было много: они лежали без всякой осторожности, не расставив сторожей, надеясь на силу свою и на Игорев полк. Черные клобуки, не слушаясь приказа русских воевод, бросились на половцев, врезались в их стан, но были отброшены назад и в бегстве смяли дружину Мстиславову, которая также обратилась в бегство, а за нею и сам князь. Но лучшие люди остались: Лазарь, Борис Захарыч и Сдеслав Жирославич; не смутившись нимало, они ударили на половцев и потоптали их; много варваров перетонуло в реке Чарторые, другие были перебиты или захвачены в плен, а князь Игорь сел в лодку и переправился на восточный берег. Но Рюрик воспользовался этою победою только для того, чтоб получить выгодный мир у Святослава, у которого никак не надеялся отнять старшинство; Святославу также не хотелось еще раз выезжать из Киева, и он обрадовался предложению Рюрика, который уступал ему старшинство и Киев, а себе брал всю Русскую землю, т. е. остальные города Киевской волости. Вслед за этим был заключен мир и со Всеволодом суздальским, который возвратил Святославу сына его, Глеба; мир между Мономаховичами и Ольговичами был скреплен двойным родственным союзом: один сын Святослава, Глеб, женился на Рюриковне, другой, Мстислав, — на свояченице Всеволода (1182 г.).
Таким образом, сыну Всеволода Ольговича удалось окончательно утвердить за собою старшинство и Киев, но это старшинство имело значение только на юге; старший в племени Мономаховом не вступал с Святославом в борьбу за Киев, потому что Киев не имел уже для него прежнего значения, какое имел для отца его, Юрия; Всеволод наследовал все могущество того князя, который давал Киев из своих рук кому хотел; как много потерял Киев из своего материального значения после погрома от войск Боголюбского, ясно видно из всех описанных событий: при всех сменах и усобицах князей не слышно об участи киевлян, о сильном полку киевском, который решал судьбу Руси, судьбу князей во время борьбы Юрия Долгорукого с племянником; теперь страдательно подчиняются киевляне всем переменам, ничем не обнаруживают признаков жизни. Как силен был северный князь Всеволод и как слаб был пред ним старший князь Южной Руси, Святослав, доказательством служит следующее происшествие: в 1194 году Святослав созвал братьев своих — родного Ярослава и двоюродных Игоря и Всеволода и начал с ними советоваться, как бы пойти на рязанских князей, с которыми давно уже у Черниговских были ссоры за пограничные волости, но Ольговичи не смели прямо выступить в поход, а послали сперва ко Всеволоду суздальскому просить у него на то позволения; Всеволод не согласился, и Святослав должен был отложить поход. С Ростиславичами Святослав жил мирно, так же как видно из страха пред Всеволодом; в 1190 году грозила было вспыхнуть между ними ссора по причинам, о которых летопись говорит очень неопределенно: у Святослава, по ее словам, была тяжба с Рюриком, Давыдом и Смоленскою землею, поэтому он ездил и за Днепр сговориться с братьями, чтоб как-нибудь не потерять своих выгод, но Рюрик принял также свои меры: он переслался со Всеволодом и с братом Давыдом Смоленским, и все втроем послали сказать Святославу: «Ты, брат, нам крест целовал на Романовом ряду, который был заключен тобою, когда брат наш Роман сидел в Киеве; если стоишь на этом ряду, то ты нам брат, а если хочешь вспомнить давнишние тяжбы, которые были при Ростиславе, то ты договор нарушил, чего мы терпеть не будем; а вот тебе и крестные грамоты назад». Святослав сначала много спорил с послами и отпустил было уже их с отказом, но потом надумался, возвратил их с дороги и целовал крест на всей воле Мономаховичей.
Услыхав о приближении Святослава, Рюрик выехал из Киева в Белгород и отправил войско против половцев, которые с Игорем северским расположились станом у Долобского озера; войском начальствовал князь Мстислав Владимирович, при нем находился тысяцкий Рюриков Лазарь с младшею дружиною, Борис Захарыч, любимый воевода Мстислава Храброго, с людьми молодого княжича своего Владимира, которого отец, умирая, отдал ему на руки, и Сдеслав Жирославич — воевода Мстислава Владимировича с трипольскими полками. Половцев было много: они лежали без всякой осторожности, не расставив сторожей, надеясь на силу свою и на Игорев полк. Черные клобуки, не слушаясь приказа русских воевод, бросились на половцев, врезались в их стан, но были отброшены назад и в бегстве смяли дружину Мстиславову, которая также обратилась в бегство, а за нею и сам князь. Но лучшие люди остались: Лазарь, Борис Захарыч и Сдеслав Жирославич; не смутившись нимало, они ударили на половцев и потоптали их; много варваров перетонуло в реке Чарторые, другие были перебиты или захвачены в плен, а князь Игорь сел в лодку и переправился на восточный берег. Но Рюрик воспользовался этою победою только для того, чтоб получить выгодный мир у Святослава, у которого никак не надеялся отнять старшинство; Святославу также не хотелось еще раз выезжать из Киева, и он обрадовался предложению Рюрика, который уступал ему старшинство и Киев, а себе брал всю Русскую землю, т. е. остальные города Киевской волости. Вслед за этим был заключен мир и со Всеволодом суздальским, который возвратил Святославу сына его, Глеба; мир между Мономаховичами и Ольговичами был скреплен двойным родственным союзом: один сын Святослава, Глеб, женился на Рюриковне, другой, Мстислав, — на свояченице Всеволода (1182 г.).
Таким образом, сыну Всеволода Ольговича удалось окончательно утвердить за собою старшинство и Киев, но это старшинство имело значение только на юге; старший в племени Мономаховом не вступал с Святославом в борьбу за Киев, потому что Киев не имел уже для него прежнего значения, какое имел для отца его, Юрия; Всеволод наследовал все могущество того князя, который давал Киев из своих рук кому хотел; как много потерял Киев из своего материального значения после погрома от войск Боголюбского, ясно видно из всех описанных событий: при всех сменах и усобицах князей не слышно об участи киевлян, о сильном полку киевском, который решал судьбу Руси, судьбу князей во время борьбы Юрия Долгорукого с племянником; теперь страдательно подчиняются киевляне всем переменам, ничем не обнаруживают признаков жизни. Как силен был северный князь Всеволод и как слаб был пред ним старший князь Южной Руси, Святослав, доказательством служит следующее происшествие: в 1194 году Святослав созвал братьев своих — родного Ярослава и двоюродных Игоря и Всеволода и начал с ними советоваться, как бы пойти на рязанских князей, с которыми давно уже у Черниговских были ссоры за пограничные волости, но Ольговичи не смели прямо выступить в поход, а послали сперва ко Всеволоду суздальскому просить у него на то позволения; Всеволод не согласился, и Святослав должен был отложить поход. С Ростиславичами Святослав жил мирно, так же как видно из страха пред Всеволодом; в 1190 году грозила было вспыхнуть между ними ссора по причинам, о которых летопись говорит очень неопределенно: у Святослава, по ее словам, была тяжба с Рюриком, Давыдом и Смоленскою землею, поэтому он ездил и за Днепр сговориться с братьями, чтоб как-нибудь не потерять своих выгод, но Рюрик принял также свои меры: он переслался со Всеволодом и с братом Давыдом Смоленским, и все втроем послали сказать Святославу: «Ты, брат, нам крест целовал на Романовом ряду, который был заключен тобою, когда брат наш Роман сидел в Киеве; если стоишь на этом ряду, то ты нам брат, а если хочешь вспомнить давнишние тяжбы, которые были при Ростиславе, то ты договор нарушил, чего мы терпеть не будем; а вот тебе и крестные грамоты назад». Святослав сначала много спорил с послами и отпустил было уже их с отказом, но потом надумался, возвратил их с дороги и целовал крест на всей воле Мономаховичей.
по смерти Святослава Всеволодовича (1194 г.), оставившего по себе в летописи память мудрого князя. Преемником его в Киеве был Рюрик Ростиславич, которого на Руси приняли с большою радостию, и киевляне, и христиане, и поганые, потому что, говорит летописец, он всех принимал с любовию, и христиан и поганых, и не отгонял от себя никого, Севши в Киеве, Рюрик послал сказать брату своему Давыду в Смоленск: «Брат! Мы теперь остались старше всех в Русской земле; приезжай ко мне в Киев, повидаемся и подумаем, погадаем вместе о Русской земле, о братьях, о Владимировом племени и покончим все дела». Но этот князь, считавший себя старшим в Русской земле, получил старшинство по воле другого князя, старейшего и сильнейшего князя Суздальской земли: Всеволод, говорит северный летописец, послал мужей своих в Киев, и те посадили там Рюрика Ростиславича. Давыд смоленский согласился на предложение брата и поплыл к нему вниз по Днепру; в Вышгороде свиделись братья и стали пировать: сперва Рюрик позвал на обед Давыда; князья повеселились, обдарили друг друга и расстались в большой любви; потом позвал Давыда к себе в Белгород племянник его, Ростислав Рюрикович, — здесь было также большое веселье. Давыд отплатил также угощениями и дарами: сперва позвал на обед брата Рюрика и племянников; потом позвал на обед монахов из всех монастырей, роздал им и нищим большую милостыню; наконец, позвал черных клобуков, напоил их всех и одарил богато. Киевляне с своей стороны позвали Давыда на обед и обдарили, и Давыд отблагодарил их веселым пиром. Пируя, братья занимались и делом: покончили все ряды о Русской земле, о братье своей, о Владимировом племени, после чего Давыд отправился назад в Смоленск, Но Ростиславичи скоро увидали, что им не приходилось оканчивать всех рядов своих о Русской земле без ведома князя суздальского; в Киев приехали послы из Владимира и сказали Рюрику от имени своего князя: «Вы назвали меня старшим в своем Владимировом племени; теперь ты сел в Киеве, а мне не дал никакой части в Русской земле, роздал другим, младшей братье; ну если мне в ней нет части, то как ты там себе хочешь: кому дал в ней часть, с тем ее и стереги; посмотрю, как ты ее с ним удержишь, а мне не надобно». По словам владимирских послов выходило, что князь их сердился на Рюрика за то, что он отдал лучшую волость зятю своему, Роману волынскому, именно пять городов: Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав, Канев, лежащих на реке Роси, по границе с степью, в стране, населенной черными клобуками, игравшими такую важную роль в усобицах княжеских. Рюрик начал думать с боярами, как бы уладить дело; ему никак не хотелось брать назад волость у Романа, потому что он поклялся ему не давать ее никому другому; он предлагал Всеволоду другие города, но тот не хотел ничего, кроме Поросья, и грозился начать войну в случае отказа. В таких затруднительных обстоятельствах Рюрик обратился к митрополиту Никифору и рассказал ему все дело, как он целовал крест Роману не отнимать у него Поросья, как не хочет нарушить клятвы, и из-за этого начинается у него война со Всеволодом. Митрополит отвечал: «Князь! Мы приставлены от бога в Русской земле удерживать вас от кровопролития; если станет проливаться христианская кровь в Русской земле из-за того, что ты дал волость младшему, обойдя старшего, и крест целовал, то я снимаю с тебя крестное целование и беру его на себя, а ты послушайся меня: возьми волость у зятя и отдай ее старшему, а Роману дай вместо нее другую». Рюрик послал сказать Роману: «Всеволод просит под тобою волости и жалуется на меня из-за тебя». Роман отвечал: «Батюшка! Нечего тебе из-за меня начинать ссору с сватом: ты мне можешь или другую волость дать вместо прежней, или заплатить за нее деньгами». Рюрик, подумав с братьею и боярами, послал сказать Всеволоду: «Ты жаловался на меня, брат, за волость; так вот тебе та самая, которую просил».
По смерти Казимира (1194 г.) рождался вопрос: кому должно достаться старшинство, потому что жив еще один из Болеславичей, прежде лишенный старшинства, Мечислав Старый. Мечиславу нельзя было надеяться вторично занять краковский стол: прежнее нерасположение к нему было еще живо в вельможах, которым, сверх того, было гораздо выгоднее иметь князем несовершеннолетнего племянника, чем старого дядю, и вот прелаты и вельможи, собранные в Кракове, решили передать старший стол Лешку, малолетнему сыну Казимира Справедливого. Но Мечислав не думал отказываться от своих прав и стал готовиться к войне с племянниками. В это самое время явился к последним в Краков Роман волынский с просьбой о помощи против тестя Рюрика; он имел право надеяться на помощь, потому что вдова Казимирова, Елена, была ему родная племянница от брата Всеволода Мстиславича бельзского. Казимировичи отвечали Роману: «Мы бы рады были тебе помочь, но обижает нас дядя Межко (Мечислав), ищет под нами волости; прежде помоги ты нам, а когда будем все мы поляки за одним щитом, то пойдем мстить за твои обиды». Роман послушался и поехал на Межка с Казимировичами; тот не хотел биться с Романом, но прислал к нему с просьбою быть посредником в споре между ним и племянниками. Роман не послушался ни его, ни бояр своих и вступил в битву, в которой потерпел сильное поражение, и раненный убежал в Краков к Казимировичам, откуда дружина принесла его во Владимир Волынский. Видя над собою такую беду, он отправил посла к тестю Рюрику с поклонами и мольбою, чтоб простил его, послал просить и митрополита Никифора, чтоб тот ходатайствовал за него пред Рюриком. Митрополит исполнил просьбу, и Рюрик, послушавшись его, созвал бояр и сказал им: «Если Роман просит и раскаивается в своей вине, то я его приму, приведу ко кресту и волость дам; если он устоит в крестном целовании, будет вправду иметь меня отцом и добра моего хотеть, то я буду иметь его сыном, как прежде имел и добра ему хотел». И, действительно, Рюрик послал сказать Роману, что перестал на него сердиться, привел его к кресту на всей своей воле и дал ему волость.
В 1196 году Рюрик послал сказать свату своему Всеволоду суздальскому: «Мы уговорились садиться всем на коней с рождества Христова и съехаться в Чернигове: я и собрался с братьею, дружиною, с дикими половцами и сидел наготове, дожидаясь от тебя вести, но ты той зимой не сел на коня, поверил Ольговичам, что станут на всей нашей воле; я, услыхав, что ты на коня не садишься, распустил братью, диких половцев и поцеловал с черниговским Ярославом крест, что не воевать до тех пор, пока или уладимся все, или не уладимся, а теперь, брат, и твой и мой сын Мстислав сидят в плену у Ольговичей: так не мешкая, сел бы ты на коня, и, съехавшись все, помстили бы мы за свою обиду и срам, а племянника своего выстояли и правду свою нашли». Долго не было вести от Всеволода; наконец, он прислал сказать Рюрику: «Ты начинай, а я буду готов». Рюрик собрал братью свою, диких половцев и стал воевать с Ольговичами, тогда Ярослав прислал сказать ему: «Зачем, брат, стал ты воевать мою волость и поганым руки наполнять? Из-за чего нам с тобою ссориться: разве я ищу под тобою Киева? А что Давыд послал на моих племянников Мстислава, а бог нас там рассудил, то я выдаю тебе Мстислава без выкупа, по любви. Целуй со мною крест да и с Давыдом меня помири, а Всеволод захочет с нами уладиться — уладимся, а тебе с братом Давыдом нет до того дела». Рюрик отвечал ему: «Если вправду хочешь мира, то дай мне путь через твою волость: я отправлю посла и ко Всеволоду и к Давыду и, согласившись все, уладимся с тобою». Рюрик, по словам летописца, точно, хотел отправить посла для того только, чтоб устроить общий мир, но Ярослав не верил Рюриковым речам: он думал, что Мономаховичи хотят сговориться на него и потому не пускал Рюриковых послов через свою волость; Ольговичи заняли все пути, и целое лето до самой осени продолжалась война набегами. Осенью Ольговичи приобрели себе союзника: Роман волынский, принужденный в беде прибегнуть к милости тестя, теперь оправился и хотел воспользоваться случаем, чтоб отомстить за прежнее унижение; он послал отряд своих людей в пограничный город Полонный и велел им оттуда опустошать Киевскую волость набегами. Услыхав об этом новом враге Рюрик обратился к князю, которого мог считать естественным союзником своим по вражде к Роману, именно к Владимиру Ярославичу, князю галицкому, и послал к нему племянника своего, Мстислава Мстиславича, сына знаменитого Мстислава Ростиславича, соперника Андреева. Мстислав должен был сказать Владимиру от имени Рюрика: «Зять мой нарушил договор и воевал мою волость, так ты, брат, с племянником моим из Галича воюйте его волость; я и сам хотел идти ко Владимиру (Волынскому), да пришла мне весть, что сват мой Всеволод сел на коня, соединился с братом моим Давыдом и вместе жгут волость Ольговичей, города вятичей взяли и пожгли: так я сижу наготове, дожидаясь вести верной». Владимир поехал с Мстиславом, повоевал и пожег волость Романову, а с другой стороны, повоевал и пожег ее Ростислав Рюрикович с Владимировичами (сыновьями Владимира Мстиславича) и с черными клобуками, набрали много рабов и скота.
Весть, полученная Рюриком о движении Всеволода и Давыда, была справедлива: они действительно вступили в землю Ольговичей и пожгли ее. Услыхав об этом, Ярослав собрал братью, посадил двоих Святославичей, Олега и Глеба, в Чернигове, укрепил остальные города, боясь Рюрикова прихода, а сам с остальными родичами и половцами отправился против Всеволода и Давыда; он стал под своими лесами, огородился засеками, на реках велел мосты разобрать и, приготовившись таким образом, послал сказать Всеволоду: «Брат и сват! Отчину нашу и хлеб наш ты взял; если хочешь мириться с нами и жить в любви, то мы любви не бегаем и на всей воле твоей станем, а если ты замыслил что другое и от того не бегаем, как нас бог рассудит с вами и св. спас». Всеволод был не охотник до решительных битв — этих судов божиих, по понятиям южных князей; притом же Ольговичи обещали без битвы стать на всей его воле; он начал думать с Давыдом, рязанскими князьями, боярами, на каких бы условиях помириться с Ольговичами? Давыд никак не хотел мира, но требовал непременно, чтоб Всеволод шел к Чернигову, он говорил ему: «Ты уговорился с братом Рюриком и со мною сойтись всем в Чернигове и там мириться на всей нашей воле, а теперь ты не дал знать Рюрику о своем приходе; он воюет с ними, волость свою пожег для тебя, а мы без его совета и ведома хотим мириться; как хочешь, брат, а я только тебе то скажу, что такой мир не понравится брату моему». Но Всеволоду не понравились речи Давыдовы и рязанских князей; он начал переговоры с Ольговичами, требуя у них, во-первых, отречения от Киева и Смоленска, во-вторых, освобождения Мстислава Романовича, в-третьих, изгнания давнего врага своего, Ярополка Ростиславича, который жил тогда в Чернигове, в-четвертых, прекращения связи с Романом волынским. Ярослав соглашался на три первые требования, но не хотел отступать от Романа, который оказал ему такую важную услугу, нападши на тестя и отвлекши его от похода на Чернигов. Всеволод не настаивал и тем подтвердил подозрение, что хотел продолжения беспокойств на юге, не хотел окончательного усиления здесь Ростиславичей. Помирившись с Ярославом, он послал сказать Рюрику: «Я помирился с Ярославом, он целовал крест, что не будет искать Киева под тобою, а Смоленска — под братом твоим». Рюрик сильно рассердился и послал ему такой ответ: «Сват! Ты клялся, что кто мне враг, тот и тебе враг; просил ты у меня части в Русской земле, и я дал тебе волость лучшую, не от изобилья, но отнявши у братьи своей и у зятя своего Романа; Роман после этого стал моим врагом не из-за кого другого, как только из-за тебя, ты обещал сесть на коня и помочь мне, но перевел все лето и зиму, а теперь и сел на коня, но как помог? Сам помирился, заключил договор, какой хотел, а мое дело с Романом оставил на волю Ярославову: Ярослав будет нас с ним рядить? А из-за кого же все дело-то стало? Для чего я тебя и на коня-то посадил? От Ольговичей мне какая обида была? Они подо мною Киев не искали; для твоего добра я был с ними недобр и воевал, и волость свою пожег; ничего ты не исполнил, о чем уговаривался, на чем мне крест целовал». В сердцах Рюрик отнял у Всеволода все города, которые прежде дал, и роздал опять своей братье. Всеволод, по-видимому, оставил это без внимания, но уже, разумеется, не мог после этого желать добра Рюрику. На западном берегу Днепра Всеволод потерял волость, но на восточном продолжал держать в своем племени Переяславль Южный, или Русский, — здесь по смерти Владимира Глебовича сидел другой племянник Всеволодов, Ярослав Мстиславич, ходивший совершенно по воле дяди; доказательством служит то, что Переяславль даже и в церковном отношении зависел от Всеволода: в 1197 году он послал туда епископа. В следующем, 1198 году умер Ярослав Мстиславич, и на его место Всеволод отправил в Переяславль сына своего, Ярослава (1201); Всеволод послал также (1194 г.) возобновить отцовский Городок на Остре, разрушенный еще Изяславом Мстиславичем.
Недаром Рюрик так беспокоился насчет отношений обоих к волынскому князю: скоро (1198) могущество последнего удвоилось, потому что по смерти Владимира Ярославича ему удалось опять с помощью поляков сесть на столе галицком и на этот раз уже утвердиться здесь окончательно. Летопись ничего не говорит, почему через три года после этого (1201) Рюрик собрался идти на Романа. Очень естественно, что киевскому князю не нравилось утверждение Романа в Галиче, но почему же он так долго медлил походом на зятя ? Под 1197 годом летопись говорит о смерти брата Романова, Давыда смоленского, который по обычаю передал стол свой племяннику от старшего брата, Мстиславу Романовичу, а своего сына Константина отослал старшему брату Рюрику на руки. В 1198 г. умер Ярослав черниговский, и его стол по тому же обычаю занял двоюродный брат его Игорь Святославич северский, знаменитый герой Слова о Полку, но скоро и он умер (1202), оставя черниговский стол старшему племяннику Всеволоду Святославичу Чермному, внуку Всеволода Ольговича. Все эти перемены и особенно, как видно, неуверенность в Ольговичах, могли мешать Рюрику вооружиться на Романа, но в 1202 году он успел уговорить Всеволода Чермного черниговского действовать с ним заодно против галицко-волынского князя; Ольговичи явились в Киев, как союзники тамошнего князя, Мономаховича, чего давно уже не бывало, но Роман предупредил врагов, собрал полки галицкие и владимирские и въехал в Русскую землю; произошло любопытное явление, напомнившее время борьбы деда Романова, Изяслава, с дядею Юрием: или Рюрик не умел приобресть народного расположения, или жива была память и привязанность к деду и отцу Романову, или, наконец, Роман успел переманить черных клобуков на свою сторону обещаниями, или, наконец, все эти причины действовали вместе — Русь (Киевская область) поднялась против Рюрика, все бросилось к Роману: первые отъехали к нему от Рюрика сыновья Владимира Мстиславича, как видно, безземельные, подобно отцу, за ними приехали все черные клобуки, наконец, явились отряды из жителей всех киевских городов; Роман, видя это всеобщее движение в свою пользу, со всеми полками спешил к Киеву; киевляне отворили ему Подольские ворота, и он занял Подол, тогда как Рюрик с Ольговичами стояли в верхней части города (на горе); видя все против себя, они, разумеется, не могли более держаться в Киеве и вступили в переговоры с Романом: Рюрик отказался от Киева и поехал в Овруч, Ольговичи отправились за Днепр в Чернигов, а Киев отдан был великим князем Всеволодом и Романом двоюродному брату последнего Ингварю Ярославичу луцкому. Явление замечательное, бывшее необходимым следствием преобладания сильнейшего северного князя и вместе старшего в роде, который перестал жить в Киеве: Всеволод, враждуя с Рюриком, не хочет поддерживать его против Романа и, по уговору с последним, отдает Киев младшему из Мстиславичей, не имевшему никакого права даже пред Романом, не только пред Рюриком. Сам Роман не мог сесть в Киеве: очень вероятно, что и Всеволод не хотел позволить этого, не хотел допустить соединения Киевской, Владимиро-Волынской и Галицкой волостей в руках одного князя и особенно в руках такого князя, каков был Роман; а с другой стороны, и сам Роман не искал чести сидеть в Киеве: его присутствие было необходимо в новоприобретенном Галиче.
Но Рюрик не хотел спокойно перенесть своего изгнания и видеть в Киеве племянника: в следующем (1203) году он опять соединился с Ольговичами, нанял множество половцев и взял с ними Киев. Как видно, союзники, не имея чем заплатить варварам, обещали отдать им Киев на разграбление: Рюрику нечего было жалеть киевлян, которые отворили во рота Роману: и вот половцы, рассыпались по городу, пожгли не только Подол, но и Гору, ограбили Софийский собор, Десятинную церковь и все монастыри, монахов и монахинь, священников и жен их, старых и увечных перебили, а молодых и здоровых повели в плен, также и остальных киевлян; пощадили только иностранных купцов, спрятавшихся по церквам, — у них взяли половину имения и выпустили на свободу. После этого страшного опустошения Рюрик не хотел сесть в Киеве: или не хотел он княжить в пожженном, ограбленном и пустом городе, ждал времени, пока он оправится, или боялся опять прихода Романова; как бы то ни было, он уехал назад в Овруч, где скоро был осажден Романом, пришедшим, по выражению летописца, отвести его от Ольговичей и от половцев; Рюрик принужден был целовать крест великому князю Всеволоду и детям его, т. е. отказался от старшинства в роде и по смерти Всеволода, обещался снова быть в воле великого князя суздальского и детей его, после чего Роман сказал ему: «Ты уже крест целовал, так отправь посла к свату своему, а я пошлю своего боярина к отцу и господину великому князю Всеволоду: и ты проси, и я буду просить, чтоб дал тебе опять Киев». Всеволод согласился, и Рюрик опять стал княжить в Киеве; Всеволод помирился и с Ольговичами, также по просьбе Романа.
Весть, полученная Рюриком о движении Всеволода и Давыда, была справедлива: они действительно вступили в землю Ольговичей и пожгли ее. Услыхав об этом, Ярослав собрал братью, посадил двоих Святославичей, Олега и Глеба, в Чернигове, укрепил остальные города, боясь Рюрикова прихода, а сам с остальными родичами и половцами отправился против Всеволода и Давыда; он стал под своими лесами, огородился засеками, на реках велел мосты разобрать и, приготовившись таким образом, послал сказать Всеволоду: «Брат и сват! Отчину нашу и хлеб наш ты взял; если хочешь мириться с нами и жить в любви, то мы любви не бегаем и на всей воле твоей станем, а если ты замыслил что другое и от того не бегаем, как нас бог рассудит с вами и св. спас». Всеволод был не охотник до решительных битв — этих судов божиих, по понятиям южных князей; притом же Ольговичи обещали без битвы стать на всей его воле; он начал думать с Давыдом, рязанскими князьями, боярами, на каких бы условиях помириться с Ольговичами? Давыд никак не хотел мира, но требовал непременно, чтоб Всеволод шел к Чернигову, он говорил ему: «Ты уговорился с братом Рюриком и со мною сойтись всем в Чернигове и там мириться на всей нашей воле, а теперь ты не дал знать Рюрику о своем приходе; он воюет с ними, волость свою пожег для тебя, а мы без его совета и ведома хотим мириться; как хочешь, брат, а я только тебе то скажу, что такой мир не понравится брату моему». Но Всеволоду не понравились речи Давыдовы и рязанских князей; он начал переговоры с Ольговичами, требуя у них, во-первых, отречения от Киева и Смоленска, во-вторых, освобождения Мстислава Романовича, в-третьих, изгнания давнего врага своего, Ярополка Ростиславича, который жил тогда в Чернигове, в-четвертых, прекращения связи с Романом волынским. Ярослав соглашался на три первые требования, но не хотел отступать от Романа, который оказал ему такую важную услугу, нападши на тестя и отвлекши его от похода на Чернигов. Всеволод не настаивал и тем подтвердил подозрение, что хотел продолжения беспокойств на юге, не хотел окончательного усиления здесь Ростиславичей. Помирившись с Ярославом, он послал сказать Рюрику: «Я помирился с Ярославом, он целовал крест, что не будет искать Киева под тобою, а Смоленска — под братом твоим». Рюрик сильно рассердился и послал ему такой ответ: «Сват! Ты клялся, что кто мне враг, тот и тебе враг; просил ты у меня части в Русской земле, и я дал тебе волость лучшую, не от изобилья, но отнявши у братьи своей и у зятя своего Романа; Роман после этого стал моим врагом не из-за кого другого, как только из-за тебя, ты обещал сесть на коня и помочь мне, но перевел все лето и зиму, а теперь и сел на коня, но как помог? Сам помирился, заключил договор, какой хотел, а мое дело с Романом оставил на волю Ярославову: Ярослав будет нас с ним рядить? А из-за кого же все дело-то стало? Для чего я тебя и на коня-то посадил? От Ольговичей мне какая обида была? Они подо мною Киев не искали; для твоего добра я был с ними недобр и воевал, и волость свою пожег; ничего ты не исполнил, о чем уговаривался, на чем мне крест целовал». В сердцах Рюрик отнял у Всеволода все города, которые прежде дал, и роздал опять своей братье. Всеволод, по-видимому, оставил это без внимания, но уже, разумеется, не мог после этого желать добра Рюрику. На западном берегу Днепра Всеволод потерял волость, но на восточном продолжал держать в своем племени Переяславль Южный, или Русский, — здесь по смерти Владимира Глебовича сидел другой племянник Всеволодов, Ярослав Мстиславич, ходивший совершенно по воле дяди; доказательством служит то, что Переяславль даже и в церковном отношении зависел от Всеволода: в 1197 году он послал туда епископа. В следующем, 1198 году умер Ярослав Мстиславич, и на его место Всеволод отправил в Переяславль сына своего, Ярослава (1201); Всеволод послал также (1194 г.) возобновить отцовский Городок на Остре, разрушенный еще Изяславом Мстиславичем.
Недаром Рюрик так беспокоился насчет отношений обоих к волынскому князю: скоро (1198) могущество последнего удвоилось, потому что по смерти Владимира Ярославича ему удалось опять с помощью поляков сесть на столе галицком и на этот раз уже утвердиться здесь окончательно. Летопись ничего не говорит, почему через три года после этого (1201) Рюрик собрался идти на Романа. Очень естественно, что киевскому князю не нравилось утверждение Романа в Галиче, но почему же он так долго медлил походом на зятя ? Под 1197 годом летопись говорит о смерти брата Романова, Давыда смоленского, который по обычаю передал стол свой племяннику от старшего брата, Мстиславу Романовичу, а своего сына Константина отослал старшему брату Рюрику на руки. В 1198 г. умер Ярослав черниговский, и его стол по тому же обычаю занял двоюродный брат его Игорь Святославич северский, знаменитый герой Слова о Полку, но скоро и он умер (1202), оставя черниговский стол старшему племяннику Всеволоду Святославичу Чермному, внуку Всеволода Ольговича. Все эти перемены и особенно, как видно, неуверенность в Ольговичах, могли мешать Рюрику вооружиться на Романа, но в 1202 году он успел уговорить Всеволода Чермного черниговского действовать с ним заодно против галицко-волынского князя; Ольговичи явились в Киев, как союзники тамошнего князя, Мономаховича, чего давно уже не бывало, но Роман предупредил врагов, собрал полки галицкие и владимирские и въехал в Русскую землю; произошло любопытное явление, напомнившее время борьбы деда Романова, Изяслава, с дядею Юрием: или Рюрик не умел приобресть народного расположения, или жива была память и привязанность к деду и отцу Романову, или, наконец, Роман успел переманить черных клобуков на свою сторону обещаниями, или, наконец, все эти причины действовали вместе — Русь (Киевская область) поднялась против Рюрика, все бросилось к Роману: первые отъехали к нему от Рюрика сыновья Владимира Мстиславича, как видно, безземельные, подобно отцу, за ними приехали все черные клобуки, наконец, явились отряды из жителей всех киевских городов; Роман, видя это всеобщее движение в свою пользу, со всеми полками спешил к Киеву; киевляне отворили ему Подольские ворота, и он занял Подол, тогда как Рюрик с Ольговичами стояли в верхней части города (на горе); видя все против себя, они, разумеется, не могли более держаться в Киеве и вступили в переговоры с Романом: Рюрик отказался от Киева и поехал в Овруч, Ольговичи отправились за Днепр в Чернигов, а Киев отдан был великим князем Всеволодом и Романом двоюродному брату последнего Ингварю Ярославичу луцкому. Явление замечательное, бывшее необходимым следствием преобладания сильнейшего северного князя и вместе старшего в роде, который перестал жить в Киеве: Всеволод, враждуя с Рюриком, не хочет поддерживать его против Романа и, по уговору с последним, отдает Киев младшему из Мстиславичей, не имевшему никакого права даже пред Романом, не только пред Рюриком. Сам Роман не мог сесть в Киеве: очень вероятно, что и Всеволод не хотел позволить этого, не хотел допустить соединения Киевской, Владимиро-Волынской и Галицкой волостей в руках одного князя и особенно в руках такого князя, каков был Роман; а с другой стороны, и сам Роман не искал чести сидеть в Киеве: его присутствие было необходимо в новоприобретенном Галиче.
Но Рюрик не хотел спокойно перенесть своего изгнания и видеть в Киеве племянника: в следующем (1203) году он опять соединился с Ольговичами, нанял множество половцев и взял с ними Киев. Как видно, союзники, не имея чем заплатить варварам, обещали отдать им Киев на разграбление: Рюрику нечего было жалеть киевлян, которые отворили во рота Роману: и вот половцы, рассыпались по городу, пожгли не только Подол, но и Гору, ограбили Софийский собор, Десятинную церковь и все монастыри, монахов и монахинь, священников и жен их, старых и увечных перебили, а молодых и здоровых повели в плен, также и остальных киевлян; пощадили только иностранных купцов, спрятавшихся по церквам, — у них взяли половину имения и выпустили на свободу. После этого страшного опустошения Рюрик не хотел сесть в Киеве: или не хотел он княжить в пожженном, ограбленном и пустом городе, ждал времени, пока он оправится, или боялся опять прихода Романова; как бы то ни было, он уехал назад в Овруч, где скоро был осажден Романом, пришедшим, по выражению летописца, отвести его от Ольговичей и от половцев; Рюрик принужден был целовать крест великому князю Всеволоду и детям его, т. е. отказался от старшинства в роде и по смерти Всеволода, обещался снова быть в воле великого князя суздальского и детей его, после чего Роман сказал ему: «Ты уже крест целовал, так отправь посла к свату своему, а я пошлю своего боярина к отцу и господину великому князю Всеволоду: и ты проси, и я буду просить, чтоб дал тебе опять Киев». Всеволод согласился, и Рюрик опять стал княжить в Киеве; Всеволод помирился и с Ольговичами, также по просьбе Романа.
Роман волынский, постоянный союзник Лешка, продолжал враждовать и с Мечиславом и с сыном его, Владиславом Ласконогим, но когда Лешко утвердился в Кракове, то Роман потребовал от него волости в награду за прежнюю дружбу; Лешко не согласился; притом же, по словам летописца, Владислав Ласконогий много содействовал ссоре Лешка с Романом, вследствие чего галицкий князь осадил Люблин; потом, услыхав, что Лешко с братом Кондратом идут против него, оставил осаду и двинулся к ним навстречу; перейдя Вислу, он расположился станом под городом Завихвостом, куда прибыли к нему послы от Лешка и завязали переговоры; положено было прекратить военные действия до окончания последних, и Роман, понадеявшись на это, с малою дружиною отъехал от стана на охоту, но тут в засаде ждал его польский отряд, и Роман после мужественного сопротивления лег на месте с дружиною (1205 г.). Так погиб знаменитый внук Изяслава Мстиславича
Рюрик, как только узнал о смерти Романа, так тотчас же скинул монашескую рясу и объявил себя князем киевским вместо сына; он хотел было расстричь и жену, но та не согласилась и постриглась в схиму. Ольговичи также поднялись, явились с полками у Днепра; Рюрик вышел к ним навстречу и уговорились всем вместе идти на Галич, отнимать наследство у сыновей Романовых. На реке Серете встретили союзники галицкое и владимиро-волынское войско, бились с ним целый день и принудили отступить к Галичу, но они не могли ничего сделать этому городу и возвратились домой безо всякого успеха. Причиною неудачи было то, что в Галиче находился сильный венгерский гарнизон, из страха перед которым галичане не смели передаться неприятелям Романовичей. В Венгрии в это время королем был сын Белы III, Андрей II, который некоторое время княжил в Галиче; Андрей по смерти отца вел постоянную борьбу с старшим братом своим, королем Емерихом и потом с сыном последнего, малолетним Владиславом III до тех пор, пока последний не умер и не очистил для него престола. Как видно из летописи, Андрей во время этой борьбы не только не предъявлял своих притязаний на Галич, но даже находился в тесном союзе с Романом: они поклялись друг другу, что кто из них переживет другого, тот будет заботиться о семействе последнего. Андрей вступил на королевский престол в год смерти Романовой и должен был исполнить свою обязанность относительно семейства последнего; в Саноке он имел свидание со вдовствующей княгиней галицкой, принял Даниила, как милого сына, по выражению летописца, и послал пятерых вельмож с сильным войском, которое и спасло Галич от Рюрика и его союзников.
иноплеменники поделили между собою отчину Ростиславичей; русские князья один за другим должны были оставить Галич или гибли в нем позорною смертию, остальные князья на Руси сильно сердились на галичан за бесчестье, которое они нанесли роду их, повесивши Игоревичей, но были бессильны отмстить им за это бесчестье, потому что Мономаховичи с Ольговичами продолжали свою обычную борьбу. В 1206 году, по возвращении из второго похода под Галич, Ольговичи, обрадовавшись тому, что успели занять его своими родичами, Игоревичами, решились отнять у Мономаховичей старшинство и Киев; Всеволод Святославич Чермный сел в Киеве, надеясь на свою силу, как говорит летописец, и послал посадников по киевским городам, а Рюрик, видя свое бессилие, или, как выражается летописец, непогодье, уехал в свою прежнюю волость, Овруч, сын его — Ростислав — в Вышгород, а племянник Мстислав Романович — в Белгород»
в том же году Рюрик, соединясь с сыновьями и племянниками своими, выгнал Ольговичей из Киева и из Переяславля, сам сел в Киеве, а сына своего, Владимира, посадил в Переяславле; Чермный явился зимою с братьею и с половцами добывать Киева, стоял под ним три недели, но не мог взять и ушел назад ни с чем. Счастливее был он в следующем 1207 году: с трех сторон пришли враги Мономаховичей — из Чернигова — Чермный с братьею, из Турова — князь Святополк, из Галича — Владимир Игоревич; Рюрик, слыша, что идет на него отовсюду бесчисленная рать, а помощи нет ни от кого, бежал из Киева в Овруч; Триполь, Белгород, Торческ были отняты у Мономаховичей, которые по причине голода не могли выдерживать продолжительных осад; Всеволод сел опять в Киеве, наделав много зла Русской земле чрез своих союзников-половцев. Тогда поднялся было на него Всеволод суздальский: услыхав, что Ольговичи с погаными воюют землю Русскую, он пожалел об ней и сказал: «Разве тем одним отчина — Русская земля, а нам уже не отчина? Как меня с ними бог управит, хочу пойти к Чернигову». Всеволод собрал сильное войско, но дела рязанские помешали его походу на Чернигов; когда рязанские князья были схвачены, то Рюрик, обрадовавшись успеху Всеволода над союзниками Ольговичей, явился нечаянно у Киева и выгнал из него Чермного; тот напрасно после старался получить обратно этот город силою, ему удалось овладеть им только посредством переговоров со Всеволодом: в 1210 году Чермный и все Ольговичи прислали в Суздаль митрополита Матфея, прося мира и во всем покоряясь Всеволоду; последний, получивши незадолго перед тем неприятность от одного из Ростиславичей, Мстислава Мстиславича Удалого, в Новгороде, не мог быть очень расположен в пользу этого племени и потому согласился, чтоб Всеволод Чермный, как старший между пятиюродными братьями в Ярославовом роде, сел в Киеве, а Рюрику отдал Чернигов. Таким образом, когда на севере обозначились ясно стремления к новому порядку вещей, в южной Руси после долгой борьбы старинные представления об единстве рода Ярославова и ненаследственности волостей в одном племени получают полное торжество: мало того, что Ольгович получает Киев, старший по нем Мономахович садится в Чернигове, возобновляется, следовательно, тот первоначальный порядок княжеских переходов по волостям, который был нарушен еще при Мономахе исключением Ольговичей из старшинства. Мир суздальского князя с Ольговичами был скреплен браком сына Всеволодова, Юрия, на дочери Чермного.
Княжения
| Годы княжения | Место княжения |
|---|---|
| 4 октября 1170 – Начало 1172 | Новгородская земля |
| 24 марта 1173 – лето 1173 | Киевская земля |
| лето 1180 – 1181 | Киевская земля |
| 25 июля 1194 – 1201 | Киевская земля |
| 2 января 1203 – 1204 | Киевская земля |
| 1205 – 1206 | Киевская земля |
| 1206 – август 1207 | Киевская земля |
| конец осени 1207 – Зима 1210/11 | Киевская земля |
| 1210 – 19 апреля 1212 | Черниговская земля |
Иллюстрации
Взятие и разграбление Киева, его монастырей и церквей войсками Рюрика Ростиславича Овручского, черниговских Ольговичей и половцев.
Захват и пострижение в иночество Рюрика Ростиславича Киевского Романом Мстиславичем Галицко-Волынским; пленение Романом семьи Рюрика.
Крестное целование Рюрика Ростиславича Всеволоду Юрьевичу Владимирскому; посольство Рюрика к Всеволоду с просьбой об утверждении его на киевском княжении.
Крестное целование Рюрика Ростиславича Киевского и черниговских князей Ольговичей Роману Мстиславичу Галицко-Волынскому; отъезд Рюрика в Овруч; совет Всеволода Юрьевича Владимирского и Романа Мстиславича о киевском престоле. (?)
Поход Романа Мстиславича Галицко-Волыпского на Киев; вьезд Романа на Подол; посылка грамоты в верхний город Рюрику Ростиславичу Киевскому и черниговским Ольговичам
Поход Рюрика Ростиславича Киевского, Ярослава Всеволодовича Переяславского, Романа Мстиславича Галицко-Волынского и других на половцев, завершившийся победой русских.
